Они спросили:

– Что же нам делать?

Все полагались на Фьёльнира, потому что он был самым мудрым из них и пользовался наибольшим почетом.

Говорят, что Фьёльнир подошел туда, где лежал конунг, вытащил стрелу из того места, где она застряла, и спрятал ее в таком виде, как нашел. Эту стрелу легко было узнать, потому что она была украшена золотой нитью. Потом Фьёльнир сказал тем, кто был вместе с ним:

– Я думаю, будет лучше всего, если мы станем рассказывать об этом деле одно и то же, и думается мне, мы должны говорить, будто конунг был убит накануне в битве. Иначе нас ждет большой позор и бесчестье, если мы объявим нашим людям, что сами присутствовали при этом неслыханном деле.

Они поклялись друг другу, что будут рассказывать об этом деле так, как сейчас договорились.

А Пальнатоки после этого вернулся к своим кораблям, взял с собой двенадцать человек и сказал, что хочет встретиться со своим воспитанником Свейном. Они сошли на берег, пересекли этот мыс и ночью встретились со Свейном и его людьми. Они стали думать, что им предпринять. Пальнатоки притворился, будто считает, что Харальд-конунг намерен напасть на них, когда рассветет.

– Но я должен выполнить свое обещание, – сказал он, – для этого я и приплыл сюда. Я помогу тебе по мере сил и пусть у нас будет одна судьба.

Никто в войске Свейна и Пальнатоки, кроме самого Пальнатоки, не знал, что конунг мертв. А Пальнатоки делал вид, будто ничего не случилось, и никому не рассказал об этом. Потом стал говорить Свейн, и сказал своему воспитателю:

– Я прошу тебя, воспитатель, дать мне совет, как нам лучше поступить в нынешнем положении.

Пальнатоки ответил:

– Нельзя медлить с решением. Нам надо подняться на ваши корабли, отвязать их друг от друга и прикрепить на нос каждого из них якоря. Надо зажечь огонь под шатрами, потому что очень темно. Потом мы поплывем прямо на корабли конунга и будем грести изо всех сил, так как я не хочу, чтобы Харальд-конунг утром запер нас в этом заливе и всех перебил.

Они сделали так, как посоветовал Пальнатоки, и направили свои корабли прямо на строй вражеских кораблей. При этом три шняки конунга потонули от столкновения с ними, и только те люди, что умели плавать, выбрались на берег. А Пальнатоки и Свейн в этом месте вырвались из гавани со всеми своими кораблями. Они плыли, пока не соединились с кораблями, что привел сюда Пальнатоки.

Утром, когда рассвело, они напали на войско конунга и тут оказалось, что конунг мертв. Пальнатоки сказал:

– Мы предлагаем вам самим сделать выбор: или вы сразитесь с нами, и судьба решит, кто из нас одержит верх, или все люди Харальда-конунга должны принести клятву верности моему воспитаннику Свейну и объявить его конунгом надо всей Данией.

Люди конунга собрались на совет и единодушно решили признать Свейна конунгом и не сражаться с ним. Потом они пришли к Пальнатоки и передали ему свое решение. После этого все, кто там был, принесли Свейну клятву верности. Затем Пальнатоки и Свейн вместе объехали Данию, и куда бы они ни приезжали, Пальнатоки созывал местный тинг. И когда они все объехали, Свейн был провозглашен конунгом надо всей Данией и всеми землями, какие были под властью датского конунга.

После того как Свейн стал конунгом, он решил, что должен, по обычаю конунгов, справить тризну по своему отцу до наступления зимы. Он хотел, не теряя времени, устроить пир и первым делом пригласил на него своего воспитателя Пальнатоки и жителей Фьона, его родичей и друзей. Но Пальнатоки ответил, что не может приехать на этот пир до начала зимы.

– До меня дошла весть, которая кажется мне важной, – сказал он. – Мой тесть Стевнир, ярл Бретланда, умер, и я должен отправиться туда, потому что мне нужно принять эту страну под свою власть как его наследнику.

После того как Пальнатоки отказался приехать на этот пир, конунг отменил тризну, так как он хотел больше всего на свете, чтобы его воспитатель там был.

О Пальнатоки

Осенью Пальнатоки отправился в путь со своими кораблями. Перед отъездом он передал своему сыну Аки усадьбу на Фьоне и все, что ему там принадлежало. Прежде чем расстаться со Свейном-конунгом, он просил его позаботиться о своем сыне. Конунг пообещал Пальнатоки сделать все, что сможет, и сдержал свое обещание. После этого Пальнатоки отправился в путь, приплыл в Бретланд и стал править той страной, где прежде правили его тесть Стевнир с Бьёрном Бретландцем.

На следующий год летом Свейн-конунг послал в Бретланд к Пальнатоки своих людей. Он звал его приехать на пир и привезти с собой столько людей, сколько пожелает, потому что конунг собирался справить тризну по своему отцу. Посланных было двенадцать человек, и вначале им показалось, что Пальнатоки намерен приехать. Он ответил, что благодарит конунга за приглашение. Потом он сказал:

– Только сейчас меня одолел недуг, и я думаю, что не смогу приехать в этом году. Кроме того, мне теперь трудно уехать из своей страны, где у меня много всяких забот.

Так он снова стал уклоняться от поездки под разными предлогами. Послы конунга вернулись и рассказали ему, как обстоят дела. Как только они уехали, Пальнатоки сразу исцелился от своего недуга.

Конунг велел той осенью отменить тризну. Прошли зима и лето, и Свейн уже не мог считать себя достойным конунгом, если не справит тризну до наступления зимы. На этот раз он решил добиться своего. Он снова послал тех же двенадцать людей к своему воспитателю Пальнатоки, чтобы звать того на пир, и велел передать, что очень разгневается, если тот не приедет. В ответ Пальнатоки велел послам конунга возвращаться назад и передать конунгу, чтобы тот готовил такой пышный пир, какой только сможет. Он пообещал, что осенью приедет на тризну.