– А теперь, – сказал он, – пусть наша жена истолкует эти сны, чтобы позабавить людей и доказать свою мудрость.

Она не стала отказываться и принялась толковать сны. Начала она с первого сна и сказала так:

– То, что из моря на берег вышли три белых быка, значит – быть в Дании трем суровым зимам. Снега выпадет так много, что по всей стране будет недород. То, что из моря вышли другие три быка, и они были бурые, значит – быть трем малоснежным зимам, хоть и они будут худыми для урожая, потому что тебе привиделось, что быки съели всю траву подчистую. А когда из моря вышли три черных быка, это значит – быть трем зимам таким суровым, что никто не припомнит подобного. Случится такой недород и такие несчастья обрушатся на страну, что трудно будет найти этому пример. Длинные рога у быков – к тому, что многие люди лишатся своего добра. А то, что быки ушли назад в море и ты услышал сильный грохот, когда море обрушилось на берег, это значит – между знатными людьми начнутся раздоры, и они сойдутся в Дании в этом самом месте, и здесь случатся жестокие битвы. Сдается мне, среди тех, кто будет участвовать в этих битвах, окажутся твои ближайшие родичи. И если бы тебе привиделось в первую ночь то, что ты видел в последнюю, тогда эта война началась бы при твоей жизни. Но этого не будет, и я бы не пошла за тебя замуж, если бы твой сон оказался таким, как я сейчас сказала. Все же я смогу кое-что сделать, чтобы отвратить тот голод, что предвещают эти сны.

Когда пир кончился, Горм-конунг и его жена Тюра собрались к себе в Данию. Они велели нагрузить много кораблей зерном и другим добром и отвезти все это в Данию. Они делали так каждый год до тех пор, пока не случился недород, который она предсказала.

А когда случился этот недород, они ни в чем не знали нужды благодаря всему, что запасли загодя. И те люди, что жили рядом с ними в Дании, тоже не испытывали нужды, потому что они щедро делились своими запасами со всеми жителями страны. Тюру считали самой мудрой женщиной, какая появлялась в Дании от века, и прозвали ее Спасительницей Дании.

У Горма-конунга и его жены Тюры было два сына – старшего звали Кнут, а младшего Харальд. От обоих многого ожидали в будущем, но Кнут уже смолоду казался людям более мудрым. Кнут превосходил большинство людей силой и статью и был искусен во всем, что ценилось в то время. Волосы у него были светлые, и он всех превосходил отвагой. Он рос у ярла Клакк-Харальда, своего деда. Тот воспитал Кнута и очень привязался к нему. Кнут смолоду был в почете у его людей. А Харальд воспитывался дома у своего отца. Он был гораздо младше брата, но уже успел проявить свой злобный и вспыльчивый нрав, так что с ним трудно было иметь дело. Поэтому люди уже смолоду невзлюбили его.

Рассказывают, что однажды Горм-конунг послал своих людей к Харальду-ярлу, своему тестю, звать того на йоль к себе на пир. Ярл принял его приглашение и обещал приехать на пир той зимой. Потом люди конунга отправились назад и сообщили конунгу, что можно ждать ярла.

Когда пришло время ярлу отправляться в путь, он выбрал себе в спутники кого пожелал. Ничего не говорится о том, сколько с ним было людей. Они ехали, пока не добрались до Лимафьорда. Там они увидели одно дерево, которое показалось им необычным. На ветках были маленькие зеленые яблоки и цветы, а на земле под ним лежали другие яблоки – большие и старые. Они очень дивились этому, и ярл сказал, что, думается ему, не бывало еще такого, чтобы в это время года яблоки были зеленые, хотя рядом с деревом лежат те, что поспели летом, – надо, мол, повернуть назад, дальше мы не поедем.

Рассказывают, что он повернул назад вместе со всеми провожатыми, и они ехали, пока не добрались домой. Этот год ярл провел дома со своими людьми, и больше ничего не случилось.

Конунгу показалось удивительным, что ярл не приехал, и он решил, что тому помешали неотложные дела. Некоторое время все было спокойно. Так прошло лето.

А когда наступила следующая зима, конунг снова послал своих людей в Холльсетуланд звать тестя к себе на йоль, как и в первый раз. И чтобы не затягивать наш рассказ – ярл снова пообещал приехать. Посланные вернулись назад и рассказали конунгу, как обстоят дела.

И вот, когда пришла пора, ярл выехал из дома со своими людьми. Они ехали, пока не добрались до Лимафьорда. Там они поднялись на корабль, чтобы переплыть этот фьорд. Говорят, что с ними были суки, а у тех щенки во чревах. И когда они поднялись на корабль, ярлу почудилось, будто щенки залаяли в сучьих утробах, хотя сами суки молчали. Ярлу и всем его спутникам это показалось небывалым делом, и он сказал, что не хочет ехать дальше. Тогда они повернули назад и провели этот йоль дома.

Так оставалось до тех пор, пока не наступила третья зима. И снова конунг послал своих людей звать ярла к себе на йоль. Тот обещал приехать, а посланные вернулись назад и сообщили конунгу, как обстоят дела.

Ярл собрался в путь, и когда пришла пора, выехал из дома с провожатыми. Они ехали, пока не добрались до Лимафьорда. На этот раз они благополучно переправились через фьорд, и так как день клонился к вечеру, решили там заночевать.

После этого им явилось видение, и оно показалось всем очень важным. Они увидели, как одна волна поднялась внутри фьорда, а другая снаружи, и обе устремились навстречу друг другу. Это были огромные волны, и вода забурлила. Когда волны столкнулись, раздался сильный грохот, а после им показалось, что море стало красным как кровь. Тогда ярл сказал:

– Это небывалое дело. Мы должны вернуться домой, я не поеду на этот пир.

Так они и сделали. Они повернули назад, и этот йоль ярл провел у себя дома.

Но теперь конунг сильно разгневался на ярла за то, что тот ни разу не принял его приглашения, хоть и не знал, что помешало ярлу приехать. Той зимой Горм-конунг задумал пойти войной на своего тестя Харальда-ярла. Ему казалось, что ярл пренебрег его достойными приглашениями, так как он обещал приехать на пир и ни разу не сдержал обещания. Конунг рассудил, что поступок ярла наносит его чести большой урон.