На этом печатное выяснение отношений было прекращено – и, вероятно, не по воле его участников. Хотя Греч, а с ним и Булгарин, по-видимому, всерьез рассчитывали на поддержку Бенкендорфа, для III отделения в тот момент куда важнее было замять скандал. В связи с этим Греча вызвали к Дубельту, где ему пришлось давать письменные объяснения 586 . Одновременно, по соглашению Бенкендорфа с Уваровым 587 , было свернуто освещение крыловского юбилея в газетах. Вероятно, именно поэтому не увидели света две подробные статьи, анонсированные одна «Литературными прибавлениями» 588 , вторая – «Художественной газетой».

Вслед за тем острота ситуации быстро сошла на нет. Свидетельством этого стало появление в мартовском номере журнала «Сын Отечества», официальными редакторами которого были Греч и Булгарин, хроникальной заметки о 2 февраля. Ее автор (возможно, Полевой, который в это время редактировал журнал) ухитрился не упомянуть ни одного из организаторов праздника. Зато он подобострастно привел полный текст речи Уварова, в которой тот всячески подчеркивал собственную значимость, называя себя «орудием всемилостивейшего внимания государя императора к нашему незабвенному [sic!] Крылову» и «представителем его державного благоволения» к русской словесности 589 .

А между тем крыловским праздником как культурным событием, редким даже для Европы, заинтересовалась иностранная пресса. 5 марта по новому стилю в ведущей французской газете Journal des debats появилась краткая заметка:

Источником, судя по «72-му дню рождения», послужила статья в одном из петербургских иноязычных изданий, – St. Peterburgische Zeitung или Tygodnik Petersburski, которые, как уже отмечалось, воспроизвели заметку «Русского инвалида», где фигурировала именно эта цифра. Поскольку французская культура на тот момент еще не знала традиции юбилейных чествований, сотрудник Journal des debats опустил упоминание о 50-летии литературной деятельности как нечто не совсем очевидное для читателей.

Замечательно, что официоз российского министерства иностранных дел, Journal de Saint-Petersbourg, отозвался на торжество 2 февраля даже позже, чем Journal des debats. Короткая заметка, в которой сообщалось о праздновании двух 50-летних годовщин профессиональной деятельности – гатчинского доктора Бока и Крылова, появилась только 6 марта (22 февраля по старому стилю). Дату ни одного, ни другого юбилея газета не назвала, но все равно умудрилась перепутать их последовательность: юбилей Бока в Гатчине назван «недавно состоявшимся трогательным праздником», а крыловский – «не менее трогательным праздником, свидетелем которого наша столица стала несколькими днями ранее» 591 . Очевидно, что с точки зрения внешнеполитического ведомства чествование русского баснописца еще не представлялось чем-то значимым для зарубежной аудитории. Запоздалое и малосодержательное сообщение появилось в Journal de Saint-Petersbourg, вероятно, лишь по указанию кого-то из влиятельных лиц, кто лучше чувствовал внутриполитическую конъюнктуру и мог оценить государственное значение этого события. Характерно, что похороны Крылова через шесть лет это издание будет освещать уже гораздо активнее.

А тем временем главная газета Германии, аугсбургская Allgemeine Zeitung, из номера в номер печатала материалы о крыловском юбилее от своего постоянного корреспондента в русской столице Леонгарда фон Будберга. 27 февраля по новому стилю вышла датированная 14 февраля (то есть непосредственно днем праздника по старому стилю) подробная заметка, где рассказывалось о том, как Петербург отмечал 50-летие литературной деятельности и 70-летие со дня рождения «знаменитого нашего баснописца». Характеризуя юбиляра, журналист посчитал нужным сообщить, что тот в свое время получил от книгоиздателя Смирдина 40 тысяч рублей. Вслед за этим, 5 марта, был напечатан текст рескрипта Крылову, а 6-го – еще одна заметка с пространными цитатами из речей Уварова и Жуковского 592 .

Этими публикациями сюжет о юбилее русского баснописца, казалось, был исчерпан. Однако через два месяца газета неожиданно возвратилась к нему во второй части статьи Генриха Кёнига «Литературные известия из России», помещенной в одном из приложений 593 .

Кёниг получил известность в России после того, как в 1837 году опубликовал в Штутгарте книгу Literarische Bilder aus Russland. В ней, опираясь на мнения своего консультанта, московского литератора Н. А. Мельгунова, он крайне резко отзывался о журналистской деятельности «триумвирата» – Греча, Булгарина и Сенковского. В рамках последовавшего за этим обмена полемическими выпадами 594 Кёниг счел нужным обратиться к юбилею Крылова и воскресить как будто бы забытые уже упреки не явившимся на торжество. С симпатией, хотя и не вполне точно описав чествование «бессмертного баснописца», немецкий публицист далее замечал, что на торжестве

Удар, нанесенный через иностранную прессу, настолько уязвил Булгарина и Греча, что последний и десятилетия спустя сетовал в мемуарах на «превратное <…> обидное и огорчительное» изложение в Allgemeine Zeitung «начала и обстоятельств» юбилея 595

Конец ознакомительного фрагмента.