— Эми, — холодно произносит Люк. — Ты хорошо выглядишь. Как прошел медовый месяц?

— Миссис Мартинс! — скулит Донни, от чего Люк вздрагивает. Вы слышали, что он сказал?

— Миссис Трэн, — говорит Эми с раздраженным видом. — Мы с Люком больше не женаты.

— Ох. Извините. — Донни указывает на Зака. — Но он собирался ударить меня! Вы должны заставить его уйти!

Зак закатывает глаза и говорит:

— О, смирись с этим, ты, большой ребенок. Тебе больше не четырнадцать. Перестань ныть перед своими учителями, это жалко.

Эми качает головой, поворачиваясь ко мне.

— Лейла. Не хочешь объяснить, почему они все здесь? В приглашении говорилось, что можно взять с собой одного человека.

— Вообще-то, там было написано «партнеры приветствуются», — указываю я.

Ее брови взлетают вверх.

— Значит, это правда? — бормочет она. — Ты… ты действительно со всеми тремя?

Я киваю.

— Оказывается, можно иметь больше одного парня! Я начну собирать коллекцию.

— Ай, — гремит Зак. — Такая милая девушка, как ты, заслуживает больше, чем одного парня. — Он наливает полный стаканчик вина, нюхает его, морщится, затем делает глоток. — Надо проверить, не испортилось ли оно, — говорит он мне, когда я искоса смотрю на него.

Эми становится немного прямее.

— Зак, тебе нужно уйти. Я не могу позволить гостям приходить в эту школу и угрожать нападением на одного из бывших учеников.

— Дональд словесно нападал на Лейлу, — указывает Люк. — Может, и его тоже вышвырнем? Только так будет справедливо.

— Не было такого! — кричит Донни. — Я просто поздоровался с ней!

— Ты назвал ее распутной, — выплевывает Джош у меня за спиной.

Эми тяжело вздыхает.

— Ты действительно совсем не изменилась, не так ли, Лейла? Ты пришла сюда три минуты назад, а обвинения уже летят во все стороны. Ты, должно быть, самая желанная женщина в Лондоне. — Она холодно смотрит на Люка. — Есть ли какие-либо доказательства того, что Дональд обижал Лейлу? Должна сказать, что, учитывая ваши обстоятельства, — ее взгляд опускается на наши соединенные руки, — я не особенно склонна вам верить.

Лицо Люка краснеет. Он отстраняется от меня, расправляя плечи, но я обрываю его прежде, чем он действительно выйдет из себя.

— О, у меня полно доказательств, — радостно говорю я. — Я бы сказала, примерно на четыре года. Не волнуйтесь, у Вас они уже есть. Просто зайдите в учительскую, и там Вы найдете папку, полную моих жалоб, со всеми необходимыми доказательствами. Электронными письмами. Сканами непристойных рисунков. Фотографий с граффити на моей личной собственности. Эй, уборщик даже помог мне найти пару записей с камер видеонаблюдения, на которых видно, как Донни пытается залезть мне под юбку на парковке. — Я бросаю взгляд на Донни. — Думаю, тебе тогда было восемнадцать. По закону уже совершеннолетний. Я слышала, ты сейчас занимаешься политикой, верно? — Я насвистываю себе под нос. — Мы бы не хотели, чтобы это стало достоянием общественности, не так ли?

— Что? — лает Люк.

Донни усмехается.

— А на записи видно, как ты пинаешь меня по яйцам?

— Ах. Значит, ты все-таки помнишь это. Забавно, мне показалось, что ты страдал от какой-то частичной амнезии, когда школьный психолог спрашивала тебя об этом.

Эми делает глубокий вдох через нос.

—. Что ж, это очень тревожное обвинение, Лейла. Я обязательно займусь этим. Хотя, к сожалению, мы изменили нашу систему учета студентов, так что маловероятно, что какие-либо из этих доказательств все еще существуют. — Она делает сочувственное лицо. — Мне очень жаль.

— О, все в порядке, — весело говорю я. — У меня есть копии всего. С проставленными датами и временем. Большинство из них даже подписаны Вами и другими сотрудниками. Я знаю, что такие вещи — это не шутки. — Я вежливо улыбаюсь ей. — И хотела убедиться, что Вы, наверняка, ничего не потеряете.

— Хорошо, — говорит Эми сквозь стиснутые зубы. — Замечательно, Лейла. Но я не думаю…

Я прерываю ее, указывая на ряд зеленых металлических шкафчиков позади.

— Вы что, никогда не убираетесь тут? Прошло уже десять лет, а на двери моего старого шкафчика до сих пор нацарапано «проститутка». Боже, благослови бедного ребенка, которому он достался.

— Конечно, мы моем шкафчики, — выплевывает Эми. — Их отмывают каждый год.

Я прищуриваюсь.

— Эй. Вы правы. Это не мой шкафчик. На этом написано «грязная шлюха». Эй, Люк, разве это не преступление на почве ненависти?

Люк выпрямляется во весь рост.

— Да, — говорит он ледяным голосом. — Так и есть. Знаешь, Эми, это очень меня беспокоит. Думаю, будет лучше, если я напишу в совету, чтобы они могли провести проверку процедур защиты студентов в этой школе.

Эми в ярости.

— Люк, — огрызается она. — Ты раздуваешь из мухи слона. Ради Бога, ты здесь больше не работаешь.

— Я все еще состою в студенческом совете, — миролюбиво напоминает он ей.

Эми переводит свой хмурый взгляд на меня.

— Это ты подговорила его на это? — требует она. — Почему? Потому что я не слушала тебя, когда ты приходила ко мне ныть каждый обеденный перерыв, тратя впустую все мое свободное время? Потому что я опубликовала те фотографии, на которых ты распутничаешь на моей свадьбе?