Шрифт:
— Серьезно?
Она пожимает плечами, не встречаясь со мной взглядом. Зак горестно качает головой.
— Я так и знал, — говорит он. — Боюсь, хороший секс требует базовых социальных навыков. Чего, к сожалению, не хватает нашему маленькому мармеладному червячку. — Он сжимает ее руку. — Не волнуйся, милая. Зак Стояк все исправит.
— Почему один из десяти? — требовательно спрашиваю я. — Тебе больно?
Лейла качает головой.
— Нет. Это просто… немного скучно. Мокро, липко и потно. Я бы предпочла заниматься чем-нибудь другим.
— Подожди. — Зак выглядит встревоженным. — Тебе совсем не нравится трахаться? Это все, в чем я хорош. Как тогда я, черт возьми, должен тебе помогать?
— Мне это нравится, — говорит Лейла. — По крайней мере, в теории. Но каждый раз, когда я пробовала, это было очень… неутешительно.
— Ты не кончала, — предполагаю я.
— Ни разу.
— Тогда ладно, — говорит Зак, когда распахивается входная дверь в квартиру. Люк заходит внутрь, держа в руках полиэтиленовый пакет для продуктов, как раз в тот момент, когда Зак громко заявляет:
— Ты хочешь еще и секс-уроков? Мы, конечно, сможем их обеспечить.
Я закрываю глаза. Люк застывает в дверях.
— Что? — лает он, оглядывая комнату. — Что, черт возьми, здесь происходит?
— Зак стал нелицензированным сексопатологом, — решительно заявляю я.
— Чертовски верно, — объявляет Зак. — Не волнуйся, Эл, мы докопаемся до сути. Ни у одной моей фальшивой подружки не будет дерьмовой сексуальной жизни. — Он наклоняется вперед. — Сначала о главном. Ты можешь кончить, когда мастурбируешь?
Лейла открывает рот, чтобы ответить, но прежде чем она успевает это сделать, Люк хлопает входной дверью.
— Разве это подходящий разговор? — ледяным тоном спрашивает он нас всех. Его лицо побелело.
— Она взрослая, — указываю я. — С ней можно говорить прямо, не подстраиваясь под возраст.
— Это не значит, что вы двое должны сидеть здесь и давать ей советы по сексуальной жизни, словно авторы колонки в плохом журнале, — выплевывает он, обводя рукой комнату. — Что это за свечи и цветы? Вы пытаетесь соблазнить свою «подопытную»? Это не та помощь, о которой она просила.
Зак фыркает от смеха.
— Не знаю, в каком мире ты живешь, старик, но здесь, в современную эпоху, возможность получить удовольствие — довольно важная часть большинства отношений. — Он снова смотрит на Лейлу. — Так что же?
— Да, — говорит Лейла, пристально глядя на Люка. — У меня не возникает никаких проблем, когда я делаю это в одиночку.
— Что ж, это здорово. О чем ты думаешь, когда прикасаешься к себе? Ты смотришь видео, или читаешь непристойные книги, или…
— Зак, — огрызается Люк. — Этого достаточно.
— Я больше не ребенок, Люк, — выпаливает Лейла, свирепо глядя на него снизу вверх. — Тебе не обязательно закрывать мне уши, дабы я не слушала взрослые разговоры.
Лицо Люка напрягается.
— Он не понимает, когда переходит черту. Ты не должна слушать все это, если тебе от этого некомфортно.
Лейла ощетинивается.
— Если бы мне был неприятен этот разговор, я вполне могла бы попросить Зака прекратить. Мне нужна их помощь. Если тебя это не устраивает, можешь уйти. Он не делает ничего дурного.
Плечи Люка напрягаются.
— Прекрасно, — холодно говорит он. — Я отказываюсь принимать в этом участие. — Бросив свой пакет с покупками на кухонный прилавок, он проходит через гостиную в свою спальню и захлопывает дверь.
Глава 20
Джош
Зак присвистывает, поглаживая Лейлу по руке.
— Ты сегодня такая дерзкая.
Она смотрит на закрытую дверь с грустью в глазах.
— Ты имел в виду стервозная?
— Он образумится, — уверяю я ее. — Ты не сказала ничего, что было бы неправдой.
Лейла пинает ножку кофейного столика.
— Меня просто достало то, что он обращается со мной так, словно я шестнадцатилетний подросток, которого нужно держать на расстоянии вытянутой руки. Мы, вроде как, друзья, а он даже не разговаривает со мной как с равной. Люк, наверное, сдался бы полиции, если бы я попыталась его обнять.
— Ауч. — Зак дергает ее за прядь волос. — Ты хочешь обнять Люка? Слушай, когда он напивается, ему постоянно хочется обнимашек, так что я с уверенностью могу сказать, что там не из-за чего расстраиваться. Итак, на чем мы остановились?