— Да ну! Вы в самом деле так считаете? — воскликнул Тиллотсон.

— Это просто догадка, но я готов поспорить, что на теплоходе драгоценности не окажется.

— Может, её унесло течением, когда тело лежало на дне?

— Мне как-то не верится, что убийца мог оставить её на теле.

— Да, пожалуй.

— Если эта штучка действительно так драгоценна, — сказал Фокс, — то, может быть, она и послужила мотивом преступления.

— Или дополнительной наградой.

— А вы не думаете, что этот мотоциклист… — начал Тиллотсон.

— Можете называть его Смитом, — кисло сказал Фокс, — хотя, конечно, он такой же Смит, как я.

— Ну, Смит. Вы не думаете, что он и есть убийца?

— Нет, — ответил Аллейн. — Не думаю. Я считаю, что убили её на теплоходе, а оттуда передали Смиту тело вместе с чемоданом и, возможно, драгоценность тоже. Ну как? Рискнём открыть дневник?

Аллейн осторожно разделил ножом страницы. Чернила почти не расплылись, и большую часть текста можно было разобрать.

— Нерастворимые чернила, — сказал Аллейн. — Честь и хвала изобретателям шариковой ручки.

Аллейн прочёл последнюю запись, ту, что перечитывала за несколько часов до гибели мисс Рикерби-Каррик:

«Ну вот, я опять перестаралась».

Как и она, перевернув страницу, он не обнаружил продолжения.

— Она не пишет, какой дорогой возвращалась на «Зодиак», но коль скоро Трои шла по Паромной улице и они не встретились, то, очевидно, мисс Рикерби-Каррик шла другим путём.

— Она могла пройти по Вейланд-стрит.

— Допустим. Она была в спортивных туфлях на резиновой подошве и где-то по дороге зашла в подъезд какой-то лавочки, чтобы вытряхнуть камешек. Именно здесь она услышала беседу двух, а может быть, и трех людей, которая её смертельно испугала. Один из них говорил шёпотом, и его она не узнала. Что касается других, то, очевидно, они были названы на вырванном листе. Моя жена утверждает, что, когда Лазенби вынул из воды дневник, ей показалось, что он держит в левой руке скомканный листок исписанной бумаги. Позже вечером в Кроссдайке мисс Рикерби-Каррик была очень возбуждена и хотела о чем-то посоветоваться с Трои, но у Трои была мигрень, и она рано легла. Мисс Рикерби-Каррик пошла вместе с остальными смотреть развалины, потом Кэли Бард учил её ловить бабочек. Трои видела это из иллюминатора. А после мисс Рикерби-Каррик, оставив своих спутников, вдруг помчалась к реке и возбуждённо кинулась к проходившему мимо доктору Натушу. Кажется, она показывала ему какую-то вещь, которую держала в руке, но, что это было. Трои не разглядела.

— Любопытно, — заметил Фокс.

— Позже Натуш говорил Трои, что мисс Рикерби-Каррик спрашивала его об успокоительных таблетках, которые ей дала мисс Хьюсон.

— А может, она ему показывала эту самую «фубриже»? — спросил Тиллотсон.

— Фа-бер-же, — поправил Фокс. — Но она же носила её на шее, Берт.

— Как бы то ни было, — продолжил Аллейн, — в ту ночь она исчезла и, я убеждён, тогда же и была убита. На следующий день Натуш поделился с Трои своими опасениями относительно её нервозного состояния и почти намекнул, что опасается, как бы она не покончила с собой. Ну, а дальше идут детали, которые я узнал от жены. Вы, Тиллотсон, их знаете, хоть и не все, но большую часть. Я перескажу их вкратце: Поллок сперва работал художником в рекламном агентстве и лишь потом занялся недвижимостью. Он прекрасно пишет шрифты, если дать ему образец.

Натуш хороший картограф.

Мисс Хьюсон видела драгоценную безделушку Фаберже.

Мисс Хьюсон любит раздавать пилюли.

Хьюсоны почему-то были очень раздражены, узнав, что на обратном пути в Толларке они не смогут попасть в магазины. Они наняли в Лонгминстере такси, чтобы иметь возможность пошвырять по лавкам Толларка. В числе покупок, сделанных ими в тот день у Бэга, была написанная маслом картина, предположительно принадлежащая кисти Констебля. Хьюсон сказал мне, что они отправили её в Лондон, в то время как я видел её в одном из их чемоданов.

Мотоциклисты наблюдали за отплытием «Зодиака» из Норминстера, а вечером появились в Рэмсдайке. Трои не уверена, но ей кажется, что треск их мотоцикла она слышала и ночью в Толларке.

Миссис Бэг жаловалась, что во вторник в их дворе.слонялись мотоциклисты. Её внимание привлёк скрип буфетной дверцы.

И она и её сын утверждают, что за несколько дней до приезда Хьюсонов рулона в буфете не было.

У Лазенби нет глаза, и он тщательно это скрывает. Трои кажется, хотя она и не может обосновать свои подозрения, что он не священник. Её точку зрения явно не разделяет епископ Норминстерский, в доме которого гостил Лазенби и на чьей машине он прибыл на «Зодиак». Лазенби утверждает, что он австралиец. Мы отправили отпечатки его пальцев и словесное описание в австралийскую полицию. Такие же отпечатки и описание Хьюсонов мы отправили в Нью-Йорк.

Фокс сделал пометку в блокноте.

— Хьюсоны, — продолжал Аллейн, — привезли с собой чрезвычайно дорогую фотоаппаратуру.

Поллок раздражает Кэли Барда. Мисс Рикерби-Каррик раздражала всех. Кэли Бард раздражает Хьюсонов, Поллока и, возможно, Лазенби.

Поллок и Хьюсоны проявляют расовую нетерпимость по отношению к Натушу, Бард и Лазенби нет.

Предварительный осмотр тела подтверждает теорию, что убийство мисс Рикерби-Каррик было осуществлено путём сжатия сонной артерии из-за спины. Андропулос плыл бы на «Зодиаке», не убей его Артист таким же способом: неожиданным и сильным сжатием сонной артерии, произведённым сзади.