Мариус хмыкнул, неодобрительно покачал головой, сморщив при этом лоб и насупившись, но сделал то, что ему приказали.

Усмехнувшись в очередной раз, Николас продиктовал ещё шесть имён. Все десятеро лордов были молоды, привлекательны внешне, в достаточной мере богаты и неженаты. Наконец, Николас не выдержал и посвятил друга в свои планы.

– Они должны только одеться, как ты? Но при этом никаких иллюзий или масок? – уточнил щепетильный капитан.

– Никаких иллюзий или масок, никаких фальшивых имён, – подтвердил Высокий лорд. – Идея в том, чтобы предоставить девушкам выбор, а не ввести их в заблуждение.

– Хммм, какие у тебя оказывается таланты! – усмехнулся капитан. – Не знал бы наверняка, что изначально тобой двигали эгоизм и пофигизм в отношении девушек, сейчас бы восхищался твоим благородством!

Николас закатил глаза и насмешливо поинтересовался.

– Это был намёк на то, что я должен сказать тебе спасибо?

– От тебя дождёшься! – фыркнул Мариус. – Скорее, это я должен сказать тебе спасибо за то, что ты ко мне прислушался, а не в карцер отправил.

Высокий лорд закатил глаза и, ни словом не соврав, проворчал притворно обиженным голосом.

– Даже и в мыслях не было ни про какой карцер, поэтому не наговаривай! И вообще, хватит разговаривать. Давай вестников рассылать, – резко посерьезневшим голосом, предложил он и напомнил: – Бал уже через четыре часа. А женихам ещё…

Требовательный стук в дверь заставил его прерваться.

– Войдите, – разрешил Николас, искренне надеясь, что кто бы ни стоял за дверью, он пришёл не новыми дурными новостями.

Надежда эта, однако, не прожила и секунды. Ибо как только Николас увидел выражение лица Илберта Смартиса, он понял, что на всех десятерых отобранных им лордов – невест уже не хватит.

– Кто? – одними губами прошептал он.

Дознаватель тяжело вздохнул. Настолько тяжело, что Николас даже удивился. Не то, чтобы он считал Илберта Смартиса совсем бесчувственным, просто считал, что кто-кто, а уж он после стольких лет в отделе специальных расследований просто не может оставаться мягкосердечным и чувствительным.

– Оливия Стрижевская… – покачав головой, с явной горечью в голосе ответил главный дознаватель и с новым вздохом сел в кресло для посетителей.

– Оливия Стрижевская, – повторил Николас, пытаясь вспомнить, почему ему это имя кажется очень знакомым.

Кивнув, он взял в руки папку, содержимое которой он так и не удосужился просмотреть. Раскрыл её и принялся листать. Обнаружив, наконец, то, что искал, он изъял из неё фотографию хрупкой шатенки с огромными доверчиво распахнутыми голубыми глазами… и вспомнил.

Он снова кивнул, испытывая одновременно сочувствие к дознавателю, который, наверняка, чувствует себя виноватым и лёгкое чувство стыда за себя.

«Мариус прав, – думал он, – я – таки законченный эгоист. Оливия прибыла сюда по моему приглашению, а мне настолько было на неё плевать, что, даже увидевшись с ней и поговорив, я всё равно не запомнил её имя».

– Как? – не спросил, а скорее выдохнул Николас.

Илеберт Смартис на мгновение прикрыл глаза. Лицо его исказила болезненная гримаса.

– Обставлено как несчастный случай. Горничная обнаружила тело в спальне. На виске покойной была небольшая рана. Которую та якобы получила, упав и ударившись об угол тумбочки.

– Следы чужой ауры? – скорее для протокола, чем потому, что надеялся на ответ, уточнил Николас.

В ответ, как он и предполагал, Илберт Смартис в очередной раз тяжело вздохнул.

– Ясно, – практически себе под нос пробормотал Николас. Однако тут же добавил, перейдя практически на повышенный тон: – Я не понимаю, как?! Я имею в виду, вы ведь с неё глаз не спускали! Разве, нет? Вы, конечно же, думаете, что это Лукреция? Но я не верю, что это она! Эта девочка, Оливия, я имею в виду, она ведь ничего не знала! Она ничем не угрожала Лукреции. И Лукреция это знала. Не могла не зна… – поняв, что излишне поддался эмоциям, он резко оборвал себя. – Прошу прощения, за истерику, – самокритично прокомментировал собственное поведение он. Затем криво усмехнулся и заметил: – Как бы то ни было, свои соображения я только что вам озвучил. Каковы ваши?

Главный дознаватель иронично хмыкнул и с кривой усмешкой озвучил свои:

– Я согласен с вами, что Лукреции не зачем было убивать леди Стрижевскую, но проблема в том, что, на данный момент всё выглядит так, что девушку и не хотели убивать…

Мгновенно поняв, к чему клонит дознаватель, Николас понимающе кивнул. И в очередной раз сардонически усмехнувшись, предположил:

– И, само собой разумеется, у моей драгоценной невестки на момент гибели девушки нет алиби?

– Не в бровь, а в глаз, – с многозначительной ироничной усмешкой кивнул главный дознаватель.