Понимаешь, меня коробит и передёргивает от всех этих экстрасенсов, ясновидящих, яснослышащих, телепатов и прочей подобной дребедени. Когда я поняла, что Женечка тянет меня во всю эту муть, я начала сопротивляться и… основательно завязла.

Рассказывая сама себе, что со мной происходит, я понимаю, что это – чистейший бред. Такое ощущение, будто схожу с ума и ничего не могу с этим поделать.

– Ир, ты ведь знаешь, что это не так.

– Да. Знаю. Это не так. Понимаешь, я потеряла нить привычной жизни, а новую никак не могу ухватить.

– Но ведь ты и не пытаешься.

– Да, не пытаюсь.

– А почему?

– Боюсь.

– А тебе не кажется, что эта новая нить уже давно в твоих руках?

– Может быть. А с чего ты так решил?

– Ну хотя бы потому, что иначе ты бы не нашла проход внутрь горы и не взлетела вместе с потоком света.

– Влад, неужели ты веришь, будто это случилось на самом деле?

– Ты хочешь сказать, что тебе это всё приснилась? Тогда нам с Евгением Вениаминовичем приснилось то, как мы тебя два дня искали. И то, как ты, будто по волшебству, оказалась в своей постели, а мы ещё два дня не могли тебя разбудить. Тебе так проще, когда ты считаешь, что это – сон. Ведь так?

– Да. Мне так проще.

– А ты Евгению Вениаминовичу рассказывала про золотистый свет?

– Нет.

– А почему?

– Он и так всё всегда знает.

– Нет, Ира, не знает. Если б он знал, то не переживал бы так.

– Ну, пока вы меня искали, может, и не знал. А потом узнал.

– Нет, Ира. Он не знает.

– С чего ты так решил?

– Когда мы тебя искали, он очень волновался. Но потом вообще места себе не находил. Он дико боится потерять тебя. Он мало рассказывает мне о тебе. Но я же не слепой. Он знает, кто ты, и что теоретически может с тобой произойти. А что происходит на самом деле, он, может, что и чувствует, но далеко не всё.

– Влад, кто я?

– Я не знаю.

– Но мне кажется, что догадываешься.

– Догадываюсь.

– Скажи, пожалуйста.

– Ира, я не думаю, что в человеческом языке есть адекватное определение. Не человеческого ума это дело.

Влад задумался. Ира не перебивала.

– Возможно, – продолжил он, – кто-то назвал бы это божественностью, святостью, но это всё не то.

Боги, святые – это всё человеческие выдумки, хоть и основанные на некоторых реалиях. Хотя, может, определения и правильные, но уж так они замусолены и настолько искажён их смысл…

По крайней мере, в твоём случае, они подходят лишь с большим натягом и оговорками. К тому же уводят в дебри человеческого невежества и тупости.

– Может, больше подходит: маги, волшебники, колдуны?

– Нет.

– Может, тогда жрецы?

– Нет. Ира, а ты странная!

– Да неужели?

– Нет, знаешь, серьёзно! Вот только что ныла, будто от мистического взгляда на жизнь воротит, а теперь на полном серьёзе занялась обсуждением классификации мистически мыслящих человекообразных.

– Значит, по-твоему, я отношусь к мистически мыслящим человекообразным?

– Я не помешаю вашей научной дискуссии? – Женечка показался на лестнице, ведущей из хозпомещения цокольного этажа.

– Женечка! – Ира вскочила и бросилась ему на шею.

– Палладина, ты меня придушить решила?

– Нет.

– Врёшь! – Женечка находился в прекрасном расположении духа. – Ну что, так и будешь на мне висеть? Я, как-никак, с дороги. Даже домой толком не заходил. Устал, знаешь ли.

– Садитесь, Евгений Вениаминович, а я пойду, кофе ещё сварю.

– Нет, Влад, кофе мы отправим варить Ирину Борисовну Палладину.

– Что?!

– Не возмущайся, Ирочка. Кстати, можешь это сделать каким-нибудь магическим способом, не выходя из гостиной.

Хотя, если честно, идея озадачить тебя бытовыми проблемами пришла мне в голову как раз-таки с целью опустить тебя на Землю-Матушку.

Ир, серьёзно, свари кофе. Мне с Владом посекретничать нужно. – Женечка ехидно улыбался, глядя на Иру. – Что, обиделась?! Да издеваюсь, я, издеваюсь! Сиди, отдыхай, а мы с Владом займёмся изготовлением божественного напитка.

Женечка, так и не присев, увлёк Влада на кухню.

Ира сидела в замешательстве от внезапного появления Женечки, но более от замечания Влада относительно своего двойственного отношения к предмету, названному им мистикой.

Одна её часть воспринимала это всё как должное, а другая возмущалась и считала всё это бредом. Они спорили, и ни одна не одерживала верха.

«Вот это меня и выматывает. Я не могу принять себя такой, какая я есть. А какая я есть? Я не знаю. НЕ ЗНА-Ю! Или боюсь знать?».