Шрифт:
– Угомонись, блядь! Твою мать, Надя!
– Ты такая сволочь! Русланчик, ты просто отвратительный человек! Ненавижу!
– Ну всё, нахуй, Волкова!!! – мои удары вдруг блокируются, потому что Рус останавливает машину прямо посреди дороги и обхватывает мои руки. Его пальцы чувственно сжимают мои запястья. Дышим тяжело и рвано. Сердца колотятся в унисон, словно бешенные.
Я смотрю на его губы, а он смотрит на мои…
И душа. Вдребезги разбивается…
Глава 8.
(Рус)
Какого чёрта творю???
Смотрю на Надьку и от злости кулаки чешутся, а в штанах диаметрально противоположная реакция. Что-то, сука, совсем неправильное. Ужасное!
– Блядь! – разрываю наш контакт, выхожу из тачки и хлопаю дверью, достав сигарету. Психованно расхаживаю по дороге, пока мне гудят другие участники движения, и стараюсь загасить в себе это непонятное пугающее до жести дерьмо.
Она мелкая совсем. Ей, блядь, только восемнадцать недавно стукнуло. Ветер в голове! А ты двадцатипятилетний мужик, Руслан! Ты долбоёб!
Дверь открывается и оттуда выглядывает взволнованная Гербера.
– Ты в порядке?
– Да! – рявкаю в ответ. Злюсь. И она, чувствуя это, тут же заползает обратно в салон. Твою мать, как же раздражительно она на меня действует. Словно чёртов нашатырный спирт…
Кое-как удаётся взять себя в руки, после чего я молча высаживаю её возле дома Кира. Как только заноза выходит, буквально сразу посылает меня на хуй, показывает палец, плюёт себе под ноги и убегает прочь, а я молча закрываю за ней дверь и уезжаю оттуда со скоростью света, даже не попрощавшись.
Домой приезжаю взбешенный. Предстоит разговор с матерью, обнажающий всё, что скрывали. Это тяжело, а для мамы вдвойне, она ведь всё ещё любит отца. И это самое страшное. Знать, что твой муж виновен в смерти невесты сына и родного внука.
Кое-как удаётся переварить это дерьмо, а уже после мы с Глебом остаёмся наедине и обсуждаем вопрос, связанный с нашей сводной сестрой и её связью с тем самым Филом. Меня эта херня вообще вводит в ступор, но Глеб уверен в том, что он видел…Инцест – дело семейное, конечно…Блядь…Жесть.
– За девчонкой надо слежку ставить. Они там трахаются, как кролики, я уверен, – говорит он, поморщившись. – Не знаю, чё у них в башке, но целовала она его нихера не по-сестрински.
– Бля…У неё там охраны целое стадо. Надо кого-то неприметного. Есть одна у меня…
– Да у тебя походу и не одна есть, – ржёт брат себе под нос, а я и так злой после случившегося, так ещё он под горячую руку лезет.
– Завали ты, Глеб!
– Сам завали, – он толкает меня в плечо. – Какого хрена с Герберой устроил? Чё за цирк, блядь?!
На этих словах меня словно током бьёт. Будто я, блядь, в чём-то виноват! Самому нахуй пиздец стыдно, а чё делать…Особенно с мыслями как быть???
– Это ты у меня спрашиваешь? У неё спроси лучше. Ей что-то в голову стукнуло. Ходит за мной как игуана, блядь, будто смерти ждёт, чтобы сожрать меня нахрен. То сообщения с угрозами мне шлёт, то в дом наш приехала, то в клубешнике мне машину гвоздём исцарапала, то сегодня якобы случайно встретил её в кафе в центре. Угадаешь, откуда это пятно? – закатываю манжету, и он ржёт ещё сильнее.
– Бля, она походу конкретно за тебя взялась. Это же не спроста. Значит, не поделили что-то. Иной причины я не вижу. Она же мстит элементарно.
– Да нихрена. Не было ниче. Я вообще не помню, сколько мы с ней не виделись…Год точно… И главное, не сделать в ответ нихуя же…Волкова сестра как никак… Мне ещё этого не хватало…Чё ей надо от меня, блин…
– Может понравился, – хохочет он, пока я хмурюсь…
Если понравился…Если это реально так? И…И????
– Ага. Понравился…Боюсь представить, что она тогда делает с теми, кто ей не нравится…
– А ты лучше и не представляй…Довёз до дома?
– Довёз, да. На прощание вылетела из машины, палец мне показала, под ноги себе плюнула и послала на три буквы…Хз нормальная вообще, нет…
Глеб качает головой, хлопая меня по плечу, как бы выказывая мне свою поддержку, а мне волком выть хочется…
Что теперь, блядь делать…
Через час выясняем подробности о пропаже грёбанного недочадаева и нашей сводной сестрёнки. Очевидно, что они инсценировали своё исчезновение… Смотрю на пятно от кофе Герберы и мысли вскачь носятся по черепушке.