Шрифт:
– Это не ты впутал. Я сама впуталась. И Глеб прав. Я люблю тебя в самого детства…Всегда любила. И ничего этого уже не изменит. Обними меня, Руслан. Прошу тебя, обними, – она тянется ко мне, а у меня грудь на части разрывает.
Прижимая к себе её хрупкое трясущееся тело, теряю собственный стержень. Весь ломаюсь. Она способна всего меня уничтожить. И я не прав, что лгу ей о том, что не готов воевать с целым миром за эти отношения. Потому что, кажется, что готов. Кажется, что уже попал в эти сети и не выбраться.
Целую её солёные губы, сжимаю в руках тоненькие плечи. Хочу прямо сейчас. Хочу здесь, но это было бы неправильно. Вдруг её родители увидят нас?
– Поедем куда-нибудь? – спрашиваю, переходя с поцелуями на изящную дурманяще пахнущую девичью шею. – Не трясись…Не нервничай.
– Что теперь будет? Глеб возненавидит тебя?
– Позлится и перестанет. Мы не можем ненавидеть друг друга. Мы – братья. Кровью связаны навсегда. Я за него, он за меня. Не бойся ты, Надька.
– Я боюсь, потому что никогда не хотела стать причиной ваших ссор. Ваша дружба, как и их дружба с Киром была для меня священна.
– Поэтому ты собирала из нас целый модный приговор и ходила с заячьими ушами по подиуму? – ржу я, на что она удивлённо на меня смотрит.
– Ты это помнишь?
– Блин, конечно я помню. Я же не маразматик. Я конечно старше, но не настолько…
Она смеётся, и это греет моё оледеневшее сердце.
– Куда поедем? В тот же отель? – шёпотом молвит моя девочка, и я заглядываю в её карие глаза. Клянусь, что в них можно потерять все свои мысли.
– Давай в другое место…
– Куда?
– Увидишь…
***
Я привожу её в аэропорт. Да, возможно, это странно и неожиданно, но мне насрать.
– На пару дней. Ты, я, остров Крит, летим? – нагло заявляю, растягивая перед ней свою улыбку.
– О, боже, ты серьёзно? А как же…Как же документы…Всякое такое… – у Герберы на лице уже одно сплошное восхищение. Я и не сомневаюсь в её ответе.
– За это не волнуйся, всё решим. Гришаня сделает. Летим сейчас?
– На…Типа на…Отдельном самолёте?
– Типа на отдельном самолёте, да, – ржу над ней, ведь по сути понимаю, что она далеко не бедная девочка, но батя Волковых никогда их не баловал. Поэтому Кирюха привык делать всё сам, а девчонки, если и летали куда-то, то с меньшим пафосом. Я же привык жить на полную катушку, как и Глебыч. И плевать мне на всё. – Ну?
– Конечно летим, Русланчик. Господи…
– Родителям сначала напиши. Чтобы твой горе-братик не ринулся искать нас с пистолетом наперевес…А-то Глебке скоро батей становиться, ему явно будет не до этого… – представляю всю эту ситуацию, а остановиться не могу. Мало того, что запал на неё. Так ещё и понимаю, что меня заводит эта хуйня.
Заводит то, что о нас никто не должен знать. Что мы делаем это в таких вот условиях. Это же нездорово, да? Хрен знает…
Надюха созванивается с родными, а потом возвращается с довольным лицом.
– Всё, я отпросилась.
– Что сказала?
– Что буду ночевать у Ольчи.
– А…Это согласная на всё подружайка-алкоголичка, – ржу, на что получаю ударом кулака по плечу.
– Заткнись! Или я точно никуда не полечу!
– Вот. Знал бы Глебка как ты меня пиздишь и юзаешь, ни за что бы не предположил, что ты влюбленная малолетка, которая на всё со мной согласна, – продолжаю стебать, отчего Гербера растягивает губы.
– Давай уже, который из них наш?
– Вооооон тот, – указываю я пальцем на небольшой частный самолёт, и она топает туда.
– Учти, у меня нет купальника…, – заявляет она, цокая каблучками, на что я хитро улыбаюсь.
– Он нам не понадобится, Надюша…Не волнуйся…
Глава 23.
(Надя)
Эти два дня подобны какому-то раю. Именно так я себя и чувствовала, представляя себя супругой Руслана. И да, вы не ослышались, я уже и это запланировала.
– Мне бесконечно хорошо с тобой, – трусь об его щетину, зажмурив лицо.
– Поцарапаешься ведь, – предупреждает он меня, слегка прихватив меня за волосы. Смотрит прямо в глаза. Так глубоко. Бесконечно нежно. Тонко. Словно мы оба находимся на грани. Но вместе с тем, и жадно, насыщенно, всепоглощающе. Не знаю, как это сочетается.
Когда он целует меня, у меня всё тело звучит набатом. Хочется выть от того, как оно на него реагирует.
– И всё же ты от меня в восторге, – шепчу, касаясь его губ своими. – По тебе же сразу видно…
– Да что ты…Серьёзно? – он переворачивает меня на лопатки прямо на песок, а я смотрю по сторонам.
– Эй, ты чего…Тут ведь люди…
– Два человека. И то вдалеке…И сейчас ночь, ничего не видно.
Наглые руки стаскивают с меня трусики прямо под моим коротким платьем. А шершавые ладони задирают его до живота, подминая меня по себя.