– Привет!

– Да виделись уже! Заходи, что встал в дверях, как не родной! – Серый не стал разводить политесы и реверансы.

– Пожевать ничего не принес? А то сегодняшние скачки разбудили моего солитера… - Илья погладил живот.

– Не… не принес, но я могу сбегать! – готов был сорваться с места Кирилл.

– Не суетись, я сейчас сушек у соседей «украду», да и у Валерки печенки были… Не помрем! А ты располагайся пока. Сейчас Никитос из душа придет, потом мы с Серым, ну и ты за нами будешь… Хотя, ты уже переоделся и от «кровищи» отмылся. Тогда располагайся.

Пришел Никита в труселях, с мокрыми взлохмаченными волосами на голове и полотенцем на плечах.

– Ребя, давайте, там две кабинки освободились, а то кто-нибудь залезет на полчаса.

– Серый, догоняй! – Илюха скинул полосатую маечку, закинул на плечо полотенец и вышел из комнаты.

– Рот закрой, а то вороны гнездо совьют… - усмехнулся Никита.

– А? Что? – вышел из ступора Кирюха.

– Чего рот-то раскрыл?

– Это он нашего "Мура" со спины рассмотрел, - пояснил Серый. Кирилл посмотрел на Сережку и снова впал в ступор. Левая половина груди мальчишки была в заметных, но уже заживших старых шрамах.

– Кирилл, тук-тук!!! Есть кто дома? Рот закрой…

Кирилл сглотнул набежавшую слюну и закрыл рот и снова открыл его от удивления. И у Никиты были отметки от пулевых ранений, как и у Сережки. Он не мог спутать такие шрамы, у его папы были такие же.

– Слушай, а откуда у тебя отметки от ранений?
– спросил Никиту Кирилл.

– Бандитские разборки… - хмуро произнес Никитос, а потом улыбнулся. –Да закрой ты рот! Шучу я, шучу!

Когда из душа вернулись Илья и Серый, Кирилл не выдержал.

– Илья, а тебе правда 14 лет?

– С утра была правда…

– А откуда у тебя столько шрамов?

– Это я по помойкам разным лазил, запутался в колючей проволоке. Потом попал в борщевик… Вот так и получил такую красивую спину.

– Нет, ну правда…

– Хорошо, скажу правду: в 1941 году я попал в плен к фашистам, меня связывали колючей проволокой. Потом снова попал к ним в лапы, меня грызли собаки, меня били плетьми. Потом снова попал к фашистам…

– Да ну тебя, я серьезно, - обиделся Кирилл.
– А ты …

– А я серьезно! Вот Серого почти пристрелили, когда он грудью закрывал немецкого офицера от пули, а Никитоса расстреливали в упор…

– Да ну тебя! Я по-человечески, а ты…- Кирилл лег на кровать, отвернулся лицом к стенке. Все желание дружить с этими ребятами пропало. Просто издеваются, как над несмышленышем.

– Все, спать! Набегались за сегодня… - Илья погасил свет. Ночью Кирилл проснулся… Или ему приснилось, что проснулся от тихого разговора.

– Не мог я на них смотреть… Они до сих пор стоят у меня перед глазами… Почему они меня не послушали? Почему не ушли? Почему!!!- ломал голову Никита.

– Ладно, проехали… - Илья тяжело вздохнул. – У меня вон, постоянное напоминание

– Илюха, я же тебе по этому поводу все уже сказал! Я вот не могу понять, почему у меня нет шрамов… Я же должен был быть калекой…

– Серый, ты же умер… У тебя, как у меня, шрамы не заживали, вот и все. У тебя же нет дырки во лбу! – пояснял Илья.
– У Никиты нет дырки в груди, у меня нет ранений от гранаты… Что на нас зажило, то и оставило отметины, а что не зажило, того не стало. Ты лучше расскажи, как ты к ним в лапы попал, как вообще все это выдержал?

– А сам-то как выдержал? – ответил вопросом на вопрос Серый.

– Ну, как…Я умею терпеть боль, но это… Думал, что это сон, что скоро все кончится. А оно не кончалось… Потом просто отключился, совсем перестал думать. Потом боялся, что буду инвалидом, но Дед выходил. – вздохнул Илья.
– -А ты?

– Сперва было больно, я орал, тем более, что когда орешь, ничего сказать не можешь – просто орешь. Так никого и ничего не выдал… Самое страшное было, когда они стали колошматить по… Огнем палить… А еще говорят, что тебе теперь девушки не нужны. Потом очнулся у столба и шепчу: «Убейте, убейте». Потом раз… и легко стало. Проснулся… И еще, Илюха, а мне надо в город слетать…

– Зачем?

– Я в детдоме, твою медаль спрятал. За Тингуту… Помнишь, танк подбили? –по голосу стало понятно, что Серый заулыбался.

– Помню…

Проснулся Кирилл, когда зазвучал горн. Свой странный сон или не сон Кирилл помнил до мельчайших подробностей и интонаций…

Досье. Продолжение…

Кирилл шел по одной из дорожек - тропинок лагеря, которая вела к старенькой беседке. Эта беседка была его тайным местом, именно здесь Кирилл скрывался и переживал свои неудачи, которые происходили в лагере. Неудачи были детские: девочка, которая ему понравилась отказала в медляке на «танцульках» (как говорил папа), проиграл в каких-то соревнованиях, поссорился с тем, кого считал другом… Обычные пацанские неудачи. Но сейчас Кирилл шел в беседку, чтоб никто не слышал его разговор с папой.