Шаги гиганта были огромны. Пенна не могла догнать, а тем более перегнать его. Вместо этого, простившись мысленно с родной половиной деревни, она побежала к домам, что находились несколько дальше от леса и до которых Зверь, следуя какому-то своему маршруту, ещё не успел добраться. Пенна бросилась туда со всех ног.

– Назад! Прячьтесь! – кричала она.

Жители Кристоша выбегали на улицы, пытаясь понять, что за шум творится в их деревне. Люди не слушали Пенну. Они толпились и шумели, обсуждая происходящее. Туловище Зверя, подобно горе, возвышалось над крышами домов. Жители поселения, заворожённые этим удивительным видением, и не думали прятаться. Деревенские обыватели, привыкшие всегда и во всём следовать многовековым традициям, вдруг столкнулись с тем, что выходило за рамки их уклада. Никто из них не знал, что делать в подобной ситуации, как не знал и того, кто находится перед ними. А Зверь, проголодавшийся за тысячелетия заточения, был ненасытен. Его нисколько не волновало, кто перед ним – животное или человек, мужчина или женщина, старик или ребёнок. Он хватал всё, что двигалось, бросал себе в рот и жадно жевал, брызгая кровью несчастных жертв.

– Скорей, сюда!

Посреди улицы, на которую только что свернул Зверь, Пенна увидела свою давнюю подругу. Оцепеневшая от страха, она стояла прямо на пути чудовища. Оглянувшись на Зверя, Пенна стремительно выскочила на дорогу и, схватив за руку подругу, оттащила её в укрытие. Только чудом им удалось остаться незамеченными гигантом.

– Что это? – срываясь на визг, прокричала подруга Пенны.

Её сильно трясло от страха. Голубые глаза девушки были широко раскрыты. Кожа побледнела и казалась совсем обескровленной. Глядя на неё, Пенна внезапно осознала, что на самом деле сама не так уж и боится Зверя. Нет, она, конечно же, страшилась его, как боялась всего более сильного и опасного для жизни, но она не испытывала паники при виде этого странного существа. В отличие от прочих жителей деревни Пенна могла рассуждать, как ей казалось, довольно ясно.

– Сиди тут и не высовывайся, – сказала она подруге, а сама, стараясь держаться в тени строений, последовала за Зверем.

Чёткого плана у неё не было, но девушка надеялась отыскать кого-то из старейшин. Того, кто обладал бы достаточной силой и властью, чтобы организовать если не отпор врагу, то правильную эвакуацию. Пенна предположила, что если существо, выпущенное ею на свободу, и есть то самое чудовище из древних легенд, то, вероятно, где-то в архивах старейшин найдутся сведения о том, как его победить. Нужно было только собрать людей и затаиться на время. Время… Вот то, чего не было у Кристоша.

Перебежав на другую сторону улицы, Пенна услышала пронзительный визг и обернулась. Её подруга выскочила из укрытия почти сразу же за ней, и теперь Зверь заметил испуганную девушку. При виде приближавшегося громадного чудовища она застыла, а Зверь уже тянул к ней свои окровавленные руки. Увидев это, Пенна бросилась к подруге. Она надеялась снова оттолкнуть её в укрытие, но на этот раз Зверь был слишком близко. Одним движением руки он схватил обеих девушек и крепко сжал их. Подруга Пенны оглушительно завизжала и попыталась выбраться. Зверь поднёс ладонь ближе к своему лицу. Его болотно-зелёные глаза внимательно уставились на девушек.

Чудовище подозрительно принюхалось к своим жертвам. Оно явно не спешило отправлять их в пасть.

– Ты-ы… – проговорил Зверь гулким грудным голосом.

Теперь Пенна всем своим естеством ощущала, как паника клетка за клеткой охватывает её мозг. Оказаться так близко к Зверю было немыслимым. Ей хотелось кричать, но челюсти свело от страха. Хватка чудовища сдавила ей грудь. Девушка не могла даже вдохнуть. Тем временем подруга продолжала пронзительно вопить, и это очень раздражало Зверя. Лицо его отвратительно искривилось, а затем он двумя пальцами свободной руки выдернул её из ладони и, брезгливо осмотрев, произнёс:

– Это не ты…

Сказав эти слова, он закинул девушку себе в рот целиком и вновь перевёл взгляд на Пенну. Его огромные болотные глаза оказались последним, что видела девушка. Сознание Пенны медленно потускнело. Её окутала кромешная тьма.

Суммум Фохат пребывал в волнении. Собственно, с момента появления Зареллы в Упхаране беспокойство его и вовсе не покидало. Прежде монах слышал о ней только легенды, но не был полностью уверен в том, что такое жуткое создание действительно когда-либо существовало. Сознание, объединяющее два тела. Этот факт не укладывался в голове монаха. Когда же тёмный бог сообщил ему о скором прибытии Зареллы, Фохат испытал смешанные чувства. С одной стороны, у него появлялся шанс увидеть собственными глазами легендарное существо, прожившее тысячелетия за пределами Атлантиды. Этот факт до мурашек будоражил воспалённое фантазиями сознание Фохата. Но с другой стороны, сказания всегда описывали двусуществующую атлантку, как нечто алчное, ужасающее и жестокое. Мог ли Фохат ощущать себя в безопасности, находясь рядом с ней?

Знакомство с Зареллой отнюдь не уняло тревог монаха. На первый взгляд она не показалась ему ужасной. Внешне её тела даже можно было назвать привлекательными, но было в ней что-то, что заставляло Фохата сжиматься при одном лишь её взгляде. Монах никогда не встречал подобных ей существ. Это очень не нравилось Фохату. Вот уже много лет он возглавлял тёмную общину Упхарана. Монах привык ощущать себя тем, кому доверено сокровенное знание. Он был учителем и наставником. К нему приходили за ответами, и он всегда знал, что сказать. С Зареллой же всё было иначе. Казалось, она обладала, куда большими знаниями, чем он, и это пробуждало в нём зависть. Атлантка требовала поклонения, а он не привык служить и поклоняться никому, кроме тёмного бога.

И всё же, тёмный монах боялся Зареллу. Боялся не потому, что она была сильнее, а потому что не знал, что у неё на уме, не понимал, чего она хочет и что она решит сделать в тот или иной момент. Зарелла была совершенно не предсказуема и это безумно пугало Суммума Фохата.

Отчасти он даже жалел о том, что взялся ей помогать. Ему нравилось служить тьме, но приближение заветной цели, как ни странно, не радовало, а наоборот, тревожило монаха. Его многое не устраивало в том мире, в котором он жил. Он всегда хотел большего для себя. Но всё же глубоко внутри монах боялся перемен. И особенно тех, которыми управляла Зарелла.