Проходишь сквер и – Боже мой!

Вполне земного вида

Из влажной пены снеговой

Возникла Афродита.

Пусть кто-то скажет, что она

Дурного вида баба.

Да что вы! В ней любовь видна

Весеннего масштаба.

***

Зашла в Гостиный ранним визитёром:

Загнал привычный атмосферный фронт.

Себя стыжу и шарю алчным взором –

В который раз забыла дома зонт.

Гостиный двор с утра уютно светел.

Ещё он тих торжественно и пуст.

Как в солнечном, купаюсь в тёплом цвете,

Глядясь в янтарь колец, серёжек, бус.

Зажмурюсь от серебряных поделок,

Как будто от сверкания воды.

Отдел часов – чуть слышный щебет стрелок,

Отдел цветов – эдемские сады.

Брожу в раю, совсем забыв о том,

Что просто заскочила за зонтом.

***

У стен Петропавловской крепости

Ещё в состоянии крепости

Стоит небольшой снеговик.

Он, словно охранник изваянный,

Готовый к защите отчаянной

В любой угрожающий миг.

Обличие снеговиковое –

Привычное взору, не новое:

Торчат угольками глаза,

А ртом стала веточка тонкая

И нос обозначен картонкою,

И снегом полны телеса.

Но бродят собаки бездумные,

Мальчишек компании шумные,

Спешит в наступленье весна.

И сбудется самое худшее:

Развалится снежною кучею

Охранника крепость могучая,

И крепость – не защищена.

Электросамокаты

Хозяевами брошены,

Покинуты, забыты,

Зверёныши дорожные,

Колёса – что копыта.

Стоят они, бездомные, –

Гибрид жирафа с корги,

Печальные, огромные.

А как летели с горки!

Носились тротуарами,

Бросались на прохожих.

Во тьме пугали фарами,

На призраков похожи.

Теперь понуро светятся

Зелёными огнями.

Когда им люди встретятся –

Они не знают сами.

И жалко их, заброшенных,

Скучающих в сторонке.

И радуюсь – стреножены –

Конец безумной гонке!

***

Пока авто по набережной мчится,

Пролистываю улицы-страницы,

Дома читаю ненасытным взглядом,

И храмы вдалеке, и скверы рядом,

Ступени, балюстрады и фронтоны

Рассматриваю с жадностью вороны.

А чаек крик сегодня не отчаян –

Он радостью своей необычаен.

Сверкает солнце искренне на шпиле,

Знать, благосклонность городская в силе.

Нет, не таит мой Петербург обиды

За те пейзажи, где иные виды,

Что мною беспрепятственно владели

Недолгих, бесконечных две недели…

Июльской соблазнённая погодой,

Я изменяла городу с природой.

***

В Летнем Саду зима.

Сад беспокойно спит,

Облик его – тюрьма:

Грубых решёток вид

Режет на клетки Сад,

Ловит стволы дерев,

Гонит взашей дриад.

Прежний уют стерев,

Правит в Саду Забор.

Словно былое – блеф,

Словно былое – вздор.

Статуи в коробах…

Пусть остаются там!

Прошлое во гробах,

Сада разрушен храм.

Мудрый старик Крылов

Смотрит на этот стыд.

Нет у поэта слов,

И потому молчит.

На Малой Конюшенной

На Книжных Аллеях поэты

Плетут стихотворную нить.

Закончилось в Питере лето.

Но вечно желанье творить.

Задумчивый Гоголь отводит

От сцены свой бронзовый взгляд.

Но всё-таки он не уходит,

И зрители тоже сидят.

Голодных воробышков стая

Летает, пасётся вокруг,

И зёрна с земли, собирает,

А, может, срифмованный звук?

И мне показалось, что люди,