Шрифт:
Через минуту отчаянной схватки одного против всех у пластиковых щитов баррикады осталось не больше десятка чудовищ. Остальные ушли ловить копейщика, но до сих пор ничуть в этом не преуспели.
Ловкость неудержимого юноши даже в какой-то момент зародила надежду у людей, наблюдающих из-за прозрачной баррикады за его схваткой с толпой монстров, что везучий парень таким макаром постепенно изведёт всех чудовищ в офисе и освободит их из заточения. Однако все чаяния рухнули после неожиданного взрыва.
Громыхнуло возле входа на дальнем конце, но накрывшие тут же всех в замкнутом помещении акустическая и ударная волны оглушили девушку и снесли её со стула на пол. Но Оксана мгновенно забыла про сбитые в кровь от удара об пол коленки, локти и ладони, стоило ей увидеть высоченную – до самого потолка! – стену пламени на месте взрыва, испепеляющим огненным валом покатившуюся по офису на замерших в оцепенении людей. Напор гудящего пламени был столь велик, что, не выдержав его жара, наверху стали друг за дружкой лопаться высокие окна.
Уже через секунду вал огня добрался до толпы чудовищ в центре офиса и мигом поглотил всех без остатка, вместе с юным героем-копейщиком, до последней секунды отчаянно отбивающимся от наседающих со всех сторон монстров.
Но десятки жертв не утолили лютого голода ненасытного пламени. Движение огненной волны продолжилось, и Оксана поняла, что через секунду-другую превратится в пылающую головешку вместе с выжившими людьми. Потому как, в отличие от чудовищ, для выпущенной на свободу стихии их пластиковый заслон был лишь жалким незаметным недоразумением.
И вдруг почти добравшийся до баррикады огонь застыл, как поставленное на паузу видео в телефоне.
Неподвижными манекенами замерли мечущиеся секунду назад в панике перед баррикадой чудовища.
Разом стихли все звуки…
И Оксана снова увидела его.
Оказалось, что невероятный юноша смог выскочить из пламени точно так же, как и из-под когтей чудовищ. Он исчез и снова материализовался, но уже внутри их баррикады.
Он улыбался ей. И от этой спокойной светлой улыбки Оксана мгновенно успокоилась. У девушки полностью пропала паника. Она чётко осознала, что пока на неё смотрят эти открытые серые глаза, ей абсолютно ничего не угрожает.
«Я могу спасти…» – раздался в её голове звонкий юношеский голос. И хотя улыбающиеся ей губы при этом не шевельнулись, Оксана была уверена на все сто, что слышит настоящий голос героя-копейщика.
«…Но залогом спасения станет твоя потерянная душа. Которую на остаток цикла ты добровольно пожертвуешь Хозяину…»
Непонятное предложение вызывало у далеко не наивной девушки шквал уточняющих вопросов. С чего это вдруг её душа потерянная? Что за цикл такой загадочный? И сколько в числовом эквиваленте продлится его остаток? Да и кто такой, вообще, этот Хозяин?
Но застывшая, как муха в янтаре, в вязком киселе остановившегося времени Оксана не могла шевельнуть ни единой частью тела, в том числе и языком. И вынуждена была дальше молча слушать условия ультиматума.
«…Срок безвременья подходит к концу, – продолжал голос в её голове. – Если согласна принять условие, когда оковы спадут, чётко произнеси одно слово: «Жертвую!» И я тебя спасу. Всё, предложение сделано, решение принимать тебе, и сделать это придётся прямо сейчас…»
Рёв и треск пламени, отчаянные звериные вопли обречённых на погибель чудовищ, казавшиеся недавно обыденным шумом, после паузы в абсолютной тишине оглушили девушку.
Но отчаянный герой с копьём продолжал спокойно улыбаться ей на фоне пробудившейся от спячки стихии.
Он ждал её ответа.
И, глядя на волну пламени, врезающуюся и мгновенно сминающую, как податливый пластилин, неприступные для чудовищ прозрачные щиты, Оксана отчаянной скороговоркой выплюнула в бесстрашное лицо юноши:
– Жертвую! Жертвую! Жерт…
Ослеплённая зеркальной вспышкой, девушка через мгновение потеряла сознание.
Глава 3
Неожиданная скованность во всём теле, которую я испытал по возвращении из рейда, стала неприятным сюрпризом. Но ещё больше я изумился, когда распахнувшиеся глаза вместо ожидаемого зеркального кокона убежища Хаоса показали вдруг незнакомую комнату с белыми стенами.
Ещё через мгновение выяснилось, что я лежу в кровати под капельницей, а рядом на табурете сидит незнакомец лет тридцати, в сером костюме и наброшенном поверх него белом медицинском халате.
Совокупность полученной при беглом осмотре информации подтолкнула к вполне очевидному выводу. Я каким-то непонятным образом оказался в больничной палате.