– Я хотела бы встретиться с заключенным…С Диким, – сказала я, стараясь звучать уверенно. – я его сестра. Я уже приезжала и…

Однако реакция сотрудника вызвала у меня смятение. Он переглянулся с коллегой, затем взглянул на меня с явной жалостью и легким презрением. Они прекрасно знали, что я ему не сестра. Наверняка они слышали наши стоны, скрип стола. Но мне сейчас было наплевать.

– К сожалению, визиты к этому заключенному временно запрещены, – объявил он, избегая моего взгляда.

– Но почему? Что случилось? – ошарашенно спросила я, опираясь на стойку. – Почему запрещены?

Охранник покачал головой, его лицо оставалось непроницаемым.

– Причины не могут быть разглашены. Это решение администрации.

Мое сердце ушло в пятки. Чувство беспомощности охватило меня еще сильнее, когда я поняла, что даже будучи здесь, я не могу приблизиться к нему. Он исчез для меня за этими каменными стенами. Я не знала, что происходит с Диким, и теперь я была лишена даже малейшей возможности узнать правду.

– Я оспорю это…Я в следующий раз приеду с адвокатом!

Стоя у выхода из тюрьмы, я позволила себе несколько минут слабости, пытаясь сдержать слезы. Почему все так сложно? Почему сейчас, когда я знаю, что он жив между нами разверзлась пропасть?

Стоя перед мрачными стенами тюрьмы, я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Вокруг была лишь безжизненная серость и тишина, которая казалась почти осязаемой. В моей душе бушевал настоящий шторм, меня разносило девятибалльными волнами на ошметки. Я осознавала, что не могу продолжать так жить, позволяя неопределённости и хаосу управлять моим существом. Мне нужно знать…нужно увидеть его снова. Я просто обязана.

Мне было тяжело признать, но я понимала, что самостоятельно справиться с этим бременем я уже не в силах. Все эти месяцы я старалась быть сильной, стойкой, но сейчас пришло время признать свою уязвимость и попросить о помощи.

Мысль позвонить к психологу возникла в моей голове как отблеск надежды. Хоть с кем-то поговорить откровенно. Моя психолог Наталья Владимировна была для меня больше, чем просто специалистом. Она была моим проводником, когда я теряла себя, когда разбивалась об острые камни реальности. Возможно, она сможет помочь мне и сейчас, когда моя жизнь кажется запутанной клубком неразрешимых проблем.

Я достала телефон и, несмотря на дрожь в руках, набрала её номер. Когда Наталья Владимировна ответила, в её голосе звучала привычная теплота и уверенность. Я объяснила ей ситуацию, пытаясь сдержать слезы, и попросила о встрече. Она согласилась без колебаний, и я почувствовала некое облегчение.

– Вы все же поехали туда…я думала, что это произойдет немного позже. Помните, что любое ваше решение – это не ошибка. Это жизнь. Она есть здесь и сейчас. И если вам это было нужно, то вы поступили правильно. Завтра увидимся. Все обговорим. Хорошо?

Может быть дать вам номер хорошего психиатра?

– Нет…не настолько все ужасно.

Отключив звонок, я медленно направилась к машине, ощущая, что ничего не меняется. Что облегчение лишь временное. Внутри пусто. Там так пусто, что эта пустота невыносимо болит.

По дороге домой, погруженная в свои размышления о предстоящей встрече с психологом, я вдруг услышала звонок телефона. Сердце мое сжалось – не от страха перед очередным неизвестным вызовом, а от инстинктивного предчувствия, что новости могут оказаться не из приятных.

Когда я взяла трубку, голос моего редактора звучал напряженно и встревоженно.

– Лена, у нас большие проблемы, – начал он без предисловий, и я почувствовала, как у меня по спине пробегают тревожные мурашки.

– Издательство закрыли. Началось судебное разбирательство. Все тиражи книг изъяты из продажи. Я... я не знаю, как это повлияет на твой гонорар, но пока продаж нет, и, боюсь, не будет, – его слова обрушились на меня как ледяной душ.

В моей голове начался хаос. Как? Почему? Моя книга, мои месяцы труда и ожидания – все вдруг рухнуло, и здесь все разломалось. Телефон невольно выскользнул из моих пальцев, упав на пассажирское сиденье, а я замерла, глядя в лобовое стекло, не видя перед собой дороги.

В этот момент мне показалось, что судьба решила испытать меня на прочность, посылая одно испытание за другим. Сначала неопределенность в отношениях с Диким, затем понимание, что это Женя и у нас с ним нет будущего, а теперь – крах моих профессиональных надежд. Как будто ковер под моими ногами был резко выдернут, и я оказалась в свободном падении.

Мне казалось, что я уже не в силах справиться с этим новым ударом. Каждая клеточка моего тела кричала от отчаяния, но в то же время в глубине души я понимала, что сдаваться не в моих правилах. Я должна была найти в себе силы встать и продолжить борьбу, как бы тяжело это ни было. Держаться. Я должна. Ради детей…боже…Мы останемся без денег и у меня совершенно нет «подушки»….