— Вот так… Иди сюда, мой хороший… Поднимайся… Не слушай их, мы им ещё покажем! А бледнокожие пожалеют, что посягнули на здоровье и свободу моего мужа!

Анна картинно хлопнула себя ладонью по лбу. Но тут же приняла преувеличенно серьёзный вид: время для шуток прошло. Вообще-то, надо было решать, что делать дальше.

— Яма, скажи мне. Вот мы сходили в поход, вроде как всех победили. Твои родичи должны быть довольны. Что теперь-то? Возвращаемся в стойбище?..

Говоря это, Анна изо всех сил старалась казаться насмешливой, высокомерной и уверенной в себе. Но внутри у неё всё было далеко не так однозначно. Девушка прекрасно осознавала, что не контролирует ситуацию совершенно, и такое непривычное бессилие её раздражало неимоверно. Всё вокруг происходило будто само по себе, и оставалось только следовать народной мудрости, которая звучит как «если не можешь предотвратить — возглавь».

Вот и получалось, что сначала — эта толпа диких кровожадных бабуинов, которых зачем-то назвали волшебным словом «орки», с дикими воплями понеслась громить и убивать всех. Пришлось идти с ними… Спасая хотя бы то малое, что можно спасти.

Анна скосилась на девчонку, которая вроде оттаяла, но всё равно выглядела ещё потерянной. Ещё бы, будешь потерянным, когда твои руки и ноги связаны, твоя деревня разграблена и предана огню, а убийцы твоих родичей ходят вокруг и смотрят на тебя голодными глазами. А между орками и их практически беззащитной жертвой — одна-единственная эльфийка, которую саму до сих пор не пустили в расход только по недоразумению и счастливому стечению обстоятельств.

Анна понимала, что взяв девчонку под защиту, возможно, немного переоценила свои возможности и свой вес в орочьем сообществе. И будто этого одного мало — теперь вот пришлось освобождать Тихоню, отдавать его «в мужья» Яме. И ведь попробуй скажи ей что-то против! Не поймёт, и, скорее всего, пустит в ход холодное оружие.

С орчанкой, конечно, можно совладать… Но только при помощи волков, лишний раз общаться с которыми желания нет совершенно. Тем более, наверняка, единственный способ переубедить Яму — это её прикончить. А лишаться единственной союзницы в стане врага ну совсем не хочется. Орчанка хотя бы вменяемая, в отличие от всех остальных, у которых одна извилина в голове, и та прямая, и та не совсем в голове…

Пока Анна размышляла над всем этим, всё больше погружаясь в уныние, Яма придала своему благоверному вертикальное положение, убедилась, что он стоит и не падает, и наконец соизволила ответить:

— Как это — в стойбище? Ты чего? Мы же победили! Надо продолжать поход! Взять ещё больше добычи, победить ещё больше врагов!

— А не разумнее отправиться в стойбище, дать ранам затянуться, дать воинам передохнуть, и, наконец — оставить там добычу, чтобы она не обременяла наше движение?..

Яма посмотрела на Анну, как на неразумное дитя.

— Это так не работает. Орки не какие-нибудь люди, которым всё это требуется! Орки идут вперёд и только вперёд! И не отдыхают!

— Почему? Что такого неприличного в том, чтобы взять передышку после тяжёлого похода?

— Не вздумай так говорить при других. Отправишься в котёл, сразу. Или не сразу… Как повезёт.

— Но, это же нелогично…

— Молчи, ясно! Это последнее предупреждение. Я не собираюсь больше выгораживать тебя!

Больше не говоря ни слова, Яма взобралась по наваленным дровам и вязанкам хвороста наверх, туда, где ещё недавно бился в путах Тихоня. Облокотившись на массивный столб, к которому был привязан тролль, орчанка оказалась заметно выше остальных. Она деловито огляделась по сторонам, осмотрев площадь с хаотично бродящими между телами орками и деловито трусящими туда-сюда волками, и издала громкий протяжный клич. Он возымел своё действие — на Яму обратили внимание все, и начали потихоньку стягиваться к месту несостоявшегося аутодафе, становясь вокруг. Так, чтобы было лучше видно, что происходит. При этом некоторые тащили за собой добычу, которая зачастую была ещё жива и трепыхалась.

Дождавшись, когда вокруг собралась приличная толпа, Яма закричала:

— Моё племя! Сегодня славная ночь! Отважные орки бились бок о бок с младшими братьями! И успешно бились! Мы победили бледнокожих, захватили их женщин, разорили их дома!..

Остальные слова заглушил дружный многоголосый рёв, вырвавшийся из десятков глоток. Орчанке пришлось брать паузу в своей речи и она продолжила, только дождавшись, когда шум наконец стихнет.

— Да здравствует та, что вернула младших братьев и убедила их пойти с нами! Да здравствует воительница, бледная снаружи, но зелёная внутри! Да здравствует та, в чьей груди бьётся сердце настоящего орка! Да здравствует та, что убила собственными руками человеческого колдуна и отправила в поля вечной охоты моего мужа, ужасного Сломанного Клыка! Да здравствует Красная Госпожа!

На этот раз восторженных криков не последовало. Но Яма не дала толпе «остыть», тут же продолжив:

— И она говорит вам: орки и младшие братья — великие воины! Но нам нужно больше крови, больше побед! Надо идти дальше! Взять ещё больше добычи, победить ещё больше врагов! Победить вообще всех!

Вот эта — последняя — фраза, уже встретила вновь всестороннюю поддержку и одобрение толпы. Видно, это было именно то, что орки сами хотели услышать. И хотя Яма не просила ни о чём таком, Анна взобралась по дровам к ней наверх и встала рядом, после некоторых колебаний подняв трофейное «знамя». Пусть оно было из каких-то рваных панталон и выглядело как поделка первоклассника с уроков труда, причём такого редкого первоклассника который делает всё сам, а не использует родителей — но зато знамя включало в себя череп и минимум одну кость! То, что эти зеленокожие варвары так любят!