Положениями боевых наставлений Панцерваффе, гласящими:

«Цель атаки — прорыв через оборонительную полосу противника. Эта цель достигнута, если артиллерия противника уничтожена и сопротивление в полосе главного сопротивления сломлено настолько, что стрелки могут следовать за танками на машинах. Только после удавшегося прорыва можно ставить дальнейшие задачи» (D 66. Richtlinien fur Fuhrung und Einsatz der Panzer-Division vom 3. Dezember 1940).

От линейного построения ПТО решительно отказались в пользу «противотанковых опорных пунктов» (ПТОП) на наиболее танкоопасных направления обороны стрелковой дивизии. ПТОП в свою очередь состоит из «противотанковых узлов», в которых располагались противотанковые орудия, прикрытые стрелковыми и пулеметными подразделениями. Для нивелирования элемента внезапности, на подступах к ПТОП должны выставляться посты разведчиков-наблюдателей.

В обязательном порядке должна быть устроена артиллерийская засада на направлении развития противником успеха. То есть после прорыва нашей обороны, вырвавшиеся на оперативный простор танки противника, обязательно должен ждать неприятный сюрприз в виде тщательно замаскированной и прикрытой пулемётами пары 76-мм орудий.

Начальниками ПТОП должны назначаться исключительно артиллерийские командиры, что связано со слабым умением общевойсковых (пехотных) командиров организовывать систему огня.

Тактика моторизованных истребительно-противотанковых бригад несколько другая. Перед ними не ставится задача организовать непробиваемый заслон на пути танковых соединений противника – это невозможно априори.

Задержать, измотать, нанести потери – выиграв таким образом время для организации обороны в следующем «фестунге».

Для этого предполагалось применить тактику «кочующих батарей» и «мобильных инженерных заградительных отрядов» из боевого опыта «реальной» Великой отечественной войны.

В общем-то, как и всё «военное» - дело довольно таки нехитрое…

Особенно, если на первый взгляд.

Максимально быстро и что особенно важно – скрытно, занять наиболее выгодные для себя позиции на пути вероятного движения танковых и механизированных войск противника и успеть устроить инженерные препятствия в виде противотанковых и противопехотных мин, управляемых фугасов, дорожных завалов и тому подобное…

Сапёр, он на выдумки горазд!

Затем, подпустив врага поближе, встретить его неожиданным прицельным огнём, нанести потери и заставить вместо марша развернуться в боевые порядки. То есть произвести разведку, подтянуть артиллерию и так далее… В общем, приготовиться воевать «по-взрослому» - что в принципе и требуется, ибо на такое может потребоваться от нескольких часов до суток.

И вот здесь важно не «пролюбить» момент: как только у противника всё будет готово к штурму - тут же сняться и как можно быстрее свалить под прикрытием собственных танков и дальнобойных 107-мм пушек.

Если говорить непосредственно о тактике использования танков истребительно-противотанковых бригад, то здесь таковая была перенята из тактики в «реальной истории» успешно применяемой бригадой Катукова под Москвой.

Естественно, сперва выбиралась подходящая местность. Затем, рота танков тремя мобильными группами располагалась вдоль дороги, по которой двигался враг. Справа от основной группы на расстояние триста-четыреста метров выдвигался взвод (два танка), основной задачей которого было поражение головных машин противника. Слева от основной группы, на таком же расстоянии располагались ещё два танка, которые были поразить замыкающие колонну танки и, таким образом, не дать немецкой технике отойти назад.

Если реализовать план по уничтожению головных и замыкающих машин удалось, то немецкие танки оказывались зажатыми и по ним начинали вести огонь основные силы роты, расположенные по центру засады и заранее пристрелявшаяся артиллерия.

В случае ответного огня и неудачи засады в целом - отход на вторую резервную позицию и повторение с начала.

Так вот, такая «тактика» даже на учениях - очень не нравилась танкистам «Танковой бригады нового строя». Они называли её всевозможными нелестными эпитетами и «подлая» - это ещё самый «корректный» из них. Отношения между танкистами и их оппонентами с приставкой «против», из простого соперничества быстро перешли в разряд неприязненных и затем и антагонистических и к концу учений стали напоминать таковы же между мушкетёрами короля и гвардейцами Кардинала…

Где ни повстречаются – там обязательно «дуэль» на кулаках, с мордобитием!

При этом за Людовика (не помню порядковый номер) был я, а маршал Бонч-Бруевич – за Ришелье. Ещё бы сюда какую-нибудь не обременённую моралью королеву с подвесками и блядуна Бэкингема…

И хоть роман пиши, бляха-муха!

***

После учения и «разбора полётов» с руководством обоих бригад, в целом удовлетворённый результатами, пообщался накоротке - как с танкистами, так и с противотанкистами.

Ну типа:

«Одно дело делаем, так что хорош уже собачиться, товарищи командиры».

Кроме всего прочего, военный люд был восхищён двумя вещами – моим «джипярой» ГАЗ-61 и проходящим войсковые испытания мини-копией будущего американского М-113 - плавающим гусеничным бронетранспортёром БТР-40. Главный конструктор московского «Завода № 37 имени Серго Орджоникидзе». Николай Александрович Астров в срок выполнил моё задание и создал его на базе плавающего танка Т-40, с двигателем, КПП и трансмиссией от «лёгкого и устаревшего» Т-26.