Десять лет прошло со дня его смерти, немало работ о Шекспире написано за это время у нас и за рубежом, а воззрения Михаила Михайловича до сих пор остаются передовыми, книги и статьи его до сих пор действенны, ибо они говорят о народности и реализме Шекспира, борясь с реакционно-романтическими истолкованиями творчества великого драматурга.

Еще убедительнее, чем прежде, звучат сейчас, в свете новых работ, слова М. М. Морозова о том, что теории, отрицающие авторство Шекспира, лопаются, как мыльные пузыри.

Десять лет прошло со дня Смерти Михаила Михайловича, а нам кажется, что еще вчера он был среди нас. Так свежа память о нем в аудиториях, где он выступал с докладами и лекциями, в театрах, где он бывал не только на спектаклях, но и на репетициях, во Всероссийском театральном обществе, где он руководил кабинетом Шекспира и проводил памятные шекспировские конференции.

Многие из нынешних литературоведов и театроведов студентами слушали его увлекательные лекции, в которых богатая эрудиция так счастливо сочеталась с мастерством изложения.

Мы не помним ни одной московской театральной премьеры, ни одного вернисажа, где бы нам не бросалась в глаза крупная и такая заметная фигура Михаила Михайловича.

Все в нем было броско и ярко: остро глядящие, черные с блеском глаза, звучный голос, громкий смех.

Несмотря на его большой рост, мы неизменно узнавали в нем того жадно и пристально вглядывающегося в окружающий мир ребенка - "Мику Морозова", которого так чудесно изобразил когда-то великий русский художник Валентин Серов.

В те дни, когда я работал над сонетами Шекспира, и позже, во время нашей совместной с ним работы над переводом "Виндзорских насмешниц" для Театра имени Моссовета, Михаил Михайлович чуть ли не каждый день бывал у меня. Помню, какое сильное впечатление производили его внешность и голос на моего маленького внука.

Однажды, сидя за общим столом в писательском доме отдыха, мальчик с чувством гордости и даже не без некоторого хвастовства во всеуслышанье объявил:

– А у моего дедушки и бабушки есть Михаил Михайлович!

Вероятно, он казался моему пятилетнему внуку добрым сказочным великаном.

Михаил Михайлович был не только замечательным литературоведом и знатоком театра, но и подлинным языковедом.

Он глубоко знал родной язык. Русская речь звучала в его устах вкусно, свежо и сочно - недаром он был коренной москвич, да и английским языком он владел в совершенстве.

Удивительно, как удавалось ему сочетать сосредоточенный, иной раз кропотливый труд по изучению языка и стиля Шекспира, его эпитетов и метафор со множеством публичных докладов и лекций, с деятельным участием в создании истории английской литературы, с постоянной работой в журналах и газетах.

А как широк был круг тем его книг и многочисленных статей! Значительная часть их посвящена драматургу, которого он любил глубоко и неизменно, Шекспиру. Но наряду с этой основной своей работой он писал и о современнике Шекспира Кристофере Марло, и о шотландском поэте Роберте Вернее, и об английских народных балладах, и об А. Н. Островском, как о переводчике Шекспира, и о наших русских знаменитых актерах - таких, как Андреев-Бурлак, Иванов-Козельский, Модест Писарев.

Неоценим скромный и самоотверженный труд М. М. Морозова по созданию дословных, подстрочных переводов "Гамлета" и "Отелло" и комментариев к ним.

При жизни Михаила Михайловича эти дословные переводы были изданы Охраной авторских прав и напечатаны на стеклографе всего только в количестве 150 экземпляров. Только после его смерти по настоянию его друзей и почитателей эти переводы были включены в сборник его избранных статей и переводов.

Да, в сущности, Михаил Михайлович Морозов на протяжении многих лет был неизменным помощником и советчиком всех, кто переводил, ставил или играл на советской сцене Шекспира. Он принимал самое близкое и деятельное участие в постановке шекспировских пьес не только в Москве, но и во многих городах Советского Союза - Ярославле, Горьком, Минске, Ереване, Тбилиси, Ташкенте, Риге, Воронеже...

Умный и талантливый исследователь, лингвист, теоретик художественного перевода, блестящий лектор, щедрый учитель молодежи, М. М. Морозов оставил после себя светлый и глубокий след в истории нашего литературоведения, в истории советского театра.

А те, кому довелось знать его лично, никогда не забудут милого Михаила Михайловича, до конца, до последних своих дней так сильно, по-детски любившего жизнь.

ПОЭЗИЯ ПЕРЕВОДА

Вероятно, с тех пор, как существуют переводы, идет спор о пределах точности и вольности.