Здесь должна была быть аннотация, но ее слопал Гумалин Хмельной вместо пьяного арбуза
Глава 1
Капитолийский холм, Рим
— Астрал зреет, — тихий, но от того не менее зловещий голос монаха, раздаётся в полумраке. — Король Теней скоро придёт. Нужно готовить его Аватара.
— Вы хотели сказать: Плутон скоро придёт? — переспрашивает Тит Ливий Юпитерский, Главный жрец Юпитера. — У нас еще ничего не готово.
— Это твоя обязанность — успеть подготовиться. Не моя, — холодно перебивает монах. Худой, с капюшоном на голове. — Это эксперимент. Аватар Короля Теней… — его голос становится мягче, почти задумчивым, — должен выдержать преобразование. И он должен быть полностью готов.
Юпитерский сглатывает, чувствуя, как по спине катится холодный пот. Эксперимент…Как можно так говорить о пришествии бога? А Вещий-Филинов далеко, в своей России. У него много зверей, много сильных бойцов. Сам он вовсе не слабак, как и подобает Аватару. Как его схватить?
— И что же… нам прикажете делать?
Монах склоняет голову, лицо скрыто в тени капюшона.
— Закончи подготовку. Все твои ресурсы должны быть направлены на это. Время подходит к концу, и Аватару нужен… правильный сосуд.
Юпитерский кивает, но в его голове уже крутятся десятки планов. Он ломает голову, в какую именно ловушку наверняка поставит для телепата. Мысли мечутся, просчитывая варианты. «Где он точно оступится? На чем поймать его самоуверенность?»
Усадьба Вещих-Филиновых, Москва
Князь Ермолай Великопермский неспешно бродит по залам усадьбы, делая вид, что наслаждается балом. Но внутри князя горит огонь — чёрный, обжигающий, а всё из-за одного щенка. Филинов, Граф Данила… Как же много крови пролилось из-за этого юнца!
Каждый раз, когда он появляется, у Ермолая усиливается ощущение, что его мир рушится.
Ермолай никогда не хотел быть князем, но после падения старшего брата, когда племянник Глеб оказался изменником, ему пришлось встать на трон. А всё из-за щенка Филинов. Это он вскрыл предательство Глеба. Теперь старший брат кукует на Аномалии, заслуживая царское прощение.
Ермолай поворачивает голову, высматривая того, кого хотел бы видеть рядом. А вот и нужный человек.
— Перещегин, подойди, — голос князя звучит ровно, но в его интонации слышится неявный приказ.
Перещегин покорно подбегает, пытаясь скрыть собственную нервозность. Вряд ли удачно.
— Милостивый князь, — тихо произносит он, низко кланяясь. — Чем могу быть полезен?
Ермолай не отвечает сразу, лишь медленно переводит взгляд на обступивших его гостей.
— Смотри на них, Перещегин, — медленно говорит он, наклоняясь к своему собеседнику. — Видишь, как они смеются, шепчутся, дерутся? Он, Филинов, устраивает это зрелище, чтобы ещё раз напомнить нам всем, что мы ничего не значим. Что с ним нельзя тягаться. Разве ты не видишь?
Перещегин нервно облизывает пересохшие губы.
— Вижу, Ваше Сиятельство. Но… что мы можем сделать? Его вассалы слишком сильны. Тот гвардеец в слизи сегодня вышел на дуэль и…
Ермолай останавливает его едва заметным жестом руки. Лицо князя застывает, превращаясь в маску холодного спокойствия.
— Глупец, — цедит он сквозь зубы. — Не о его вассалах речь. Они, да, сильны. Мы не можем тронуть щенка напрямую, это будет воспринято как личный вызов и объявление войны. Но… есть уязвимые точки, которые не охвачены его щитом.
— О ком вы говорите, князь? — шепчет Перещегин
— Смородины, — отвечает Ермолай. — Они пока не связаны вассальной клятвой. Ещё не успели войти в его дом официально. Он не может защитить их, даже если бы хотел. Мы ударим по ним.
Перещегин нервно сглатывает.
— Но… Смородины…
— Их род — не больше, чем разрозненная шайка выживших, — раздражённо перебивает его Ермолай. — Серафим дряхлый старик. Сейчас они слабы, и, если ударить быстро, мы покончим с ними прежде, чем Филинов успеет вмешаться.
Он поворачивает голову, и его взгляд падает на Катерину Смородину, которая стоит в другом конце зала, беседуя с кем-то из гостей. Рядом с ней — Серафим, её дед и глава их рода. Сутулый старик с серебристыми волосами, на вид слабый и измождённый.
— Уничтожь их, Перещегин. На этой же недели объяви им войну родов и тотчас уничтожь всех, прежде чем Филинов успеет вмешаться. Щенок не сможет тебе ничего потом предъявить.
— Я… понял, Ваше Сиятельство, — наконец шепчет он, с трудом выдавливая слова. — Я объявлю им войну. Считайте, что Смородинам уже конец.