Альдред крутанул лезвие так, чтоб остриё смотрело вниз. Керамбит вдохновлён когтями тигра – и сейчас наклонился, прям как прототип. Владелец дёрнул нож вниз – и сразу на себя, распарывая глотку нелюдя.

Клинок легко пробивался вниз, к шее. Сонную артерию разрезало надвое. Питание мозга прервалось. Хлынула фонтанчиком кровь.

Людоед засопел и задёргался. От смолистой жижи тянуло даже не металлом, а солью с примесью гари. Словно в угли уронили кусок сырого мяса. Вот, что это за вонь.

Веки упыря запрыгали вверх-вниз.

Для персекутора настал момент ликования. Всё-таки ему удалось одолеть чудище. Относительно просто, без малейшей царапины.

Триумф не успел раскрыться в полной мере.

Белёсые глаза людоеда широко раскрылись. Воспалившиеся чёрные капилляры поползли на мутной склере, став заметными. На физиономии отразилась гримаса ужаса. Должно быть, тварь осознавала: грядет её смерть.

Мясистые губы задёргались. А с языка тихо сорвалась пара слов. Предсмертный, преисполненный непонимания, чисто человеческий вопрос:

– З-за что?..

Упырь сник.

Флэй вдавливал его в пол. Глядел на чужую гибель. Глаза выпучились по пять сольдо. Он застыл на месте. Не решался ответить себе точно, показалось ли ему.

Неужели тварь и вправду сказала это?

Миротворец издолбил морду нелюдя донельзя. До такой степени, что кости лица мало-помалу посыпались. Падали на грудь. А в конце концов – уже на пол.

Но витязь только бил и бил. До тех пор, пока не осознал, что просто танцует уже труп. Он расставил руки в стороны. Дал мертвецу медленно пасть на спину и скукожиться на каменных плитах. Под телом натекала чёрная густая лужа.

Латник сбивчиво задышал и повернулся назад. В пылу ярости он забылся. Перестал следить за тем, что происходило за его спиной. На сердце отлегло. Он увидел, что и сослуживец умудрился умертвить оставшегося упыря.

Шлем запотел. Инквизиторский сплав казался больше клеткой, а не защитой. Но стягивать его с себя пока было рано.

Безымянный спаситель огляделся по сторонам. Никого, кроме людоедов, о которых он знал, поблизости не оказалось.

По крайней мере, можно выдохнуть. Миротворец полностью развернулся, прошёл к Альдреду и спросил, глядя на того сверху-вниз:

– Ты в порядке?

Он стиснул украдкой окровавленные кулаки. С перчаток падали жирные капли чёрной крови. Латник надеялся на утвердительный ответ. Это в интересах самого Флэя. В не меньшей степени.

Персекутор опомнился и обернулся. С недоверием поглядел на амбала. Доспехи заляпало чёрным. А сам витязь выглядел, как бронированный медведь, пьяный от крови.

– Жить буду, – буркнул Альдред еле слышно.

Новичок пытался упорядочить вопросы, возникшие у него в голове.

Миротворец не потерпел затянувшейся паузы. Подался вперёд, говоря:

– А ну вставай. Живо.

– Чего? – огрызнулся Флэй, на мгновение почувствовав угрозу.

– Я говорю, встань! – настаивал витязь. Чувствовалось, как он закипает от злости.

Он хотел было уже волоком поднять парнишку на ноги. Но тот не позволил ему. Быстро отлип от дохлого нелюдя и вытянулся в полный рост. Выставил перед собой керамбит. Злобно посмотрел на латника. Выглядел он, как ощерившийся волчонок.

По крайней мере, в глазах матёрого миротворца. Этот – стреляный воробей.

Богатырь испытующе оглядел нежданного коллегу с ног до головы. К счастью, не заметил ничего, что заставило бы его насторожиться.

Красная кровь нигде не подтекала. Лимфоузлы не воспалились. Наверняка знать нельзя. Но это добрый знак. Впрочем, не повод останавливать процесс досмотра.

– Ты точно не ранен? – с подозрением полюбопытствовал служака.

– Отцепись, мужик! – шипел персекутор. – Я в норме.

Сути допроса Флэй не понимал. Разговор его злил.

Ему в пору было выдохнуть. Оценить обстановку трезвым взглядом. Отдохнуть уже наконец. Перекусить. А не выслушивать столь душные вопросы.

Здоровяк обратил внимание, что с пальцев новобранца стекает чёрная жижа. Его это напрягло. Он вздохнул и потребовал:

– Руки.

– Зачем ещё? – с вызовом отозвался Альдред.

Было бы в пору напомнить миротворцу о субординации. Как ни крути, Флэй несколькими рангами выше, чем он. Иерархия – не пустой звук. Так что бугаю следовало бы соблюсти этикет общения.

Но персекутору, как и всей «Гидре» было невдомёк, что происходит. А между тем Равновесный Мир, каким его знал новобранец, изменился до неузнаваемости.