Вибрация, исходящая от половиц, подсказала мне, что кто-то приближается. Я все еще не оборачивалась.

Две ладони обхватили мои щеки, и от мозолей по коже побежали приятные мурашки. Атлас приподнял мое лицо к своему.

— Тебе не нужно прятаться от нас, Щеночек. Никогда. Что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе. Мы все исправим.

У меня сдавило горло и защипало в глазах.

— Не уверена, что это поправимо. Он в таком мрачном месте.

Ривен прислонился к стене ниши, его ледяные глаза теперь были более грозового цвета.

— Он причинил тебе боль?

Я с трудом сглотнула.

— Не так, как ты думаешь. — Все было намного хуже. Феникс разбил мое проклятое сердце.

— Тогда в каком смысле? — спросил Кай. Его голос был холоднее, чем я когда-либо слышала. Зловещий.

Я покачала головой.

— Это не имеет значения.

Ривен шагнул ко мне, вырывая меня из рук Атласа и заключая в объятия.

— Это всегда имеет значение. Никто не причинит тебе вреда, и это не сойдет ему с рук, даже одному из нас.

Кай усмехнулся.

— Ты из тех, кто умеет говорить.

Ривен хмуро посмотрел на него.

— И я надирал себе за это задницу больше, чем ты можешь себе представить.

— Прекратите, — взмолилась я. — Мы причиняем друг другу боль. Такова жизнь.

— Но, несмотря ни на что, мы должны это исправить, — тихо сказал Атлас.

Мой взгляд остановился на нем.

— Я пытаюсь. Но все, что я делаю… — Оборачивается полной катастрофой. Я не могла заставить себя произнести эти слова, но это не меняло их истинности.

Кай придвинулся ближе и коснулся губами моего виска.

— Фениксу нужно время. Ему всегда нужно пережить свой гнев, прежде чем его можно будет образумить.

— Я беспокоюсь не о гневе, — сказала я.

— А о чем? — спросил Ривен.

— О чувстве вины.

Атлас заскрежетал челюстями.

— Он всегда был из тех, кто берет на себя вину за то, в чем нет его вины.

Ривен вздохнул.

— Не думаю, что Феникс когда-либо переставал винить себя в смерти сестры.

Сине-зеленые глаза Кая вспыхнули.

— Это только вина Сети и ничья больше. Он был ребенком.

Я сильнее прижалась к Ривену.

— Видеть ее так, как он, слышать ее крики? Это травма. Такое просто так не проходит. Нужно с этим справиться.

Уголки рта Атласа опустились.

— Единственный способ, которым он когда-либо справлялся с этим, — это работал со списком жертв своего королевства, убивая худших из худших и зная, что он делает мир лучше.

— Я знаю, что ему это было нужно. Я понимаю и не виню его, но это не совсем полезно для здоровья. Я надеялась, что у них с Эйденом есть какой-то способ снова обрести мир, но… — Я замолчала.

Кай убрал волосы с моего лица.

— Не вини себя за это. Эйден никогда бы не согласился. Это было не в его характере.

Я знала, что Кай прав насчет того, что Эйден не способен на сострадание, но я все равно ненавидела себя за то, что стала причиной его исчезновения с лица земли.

Раздалась серия звуковых сигналов, Ривен выругался и отпустил меня.

Я нахмурилась.

— Что не так?

Атлас нахмурился от беспокойства.

— Звук от официального королевского сообщения.

У меня внутри все сжалось, когда я повернулась лицом к Ривену.

Он вытащил из кармана телефон и нажал несколько кнопок на экране, прежде чем посмотреть на то, что, как я предположила, было камерой. Вспыхнул свет, а затем его глаза снова сузились, когда он просмотрел информацию.

Ривен побледнел.

— Черт, Рив, — пробормотал Кай. — Ты меня пугаешь.

— Это приглашение во дворец моего отца на ужин. Сегодня вечером.

Атлас выругался, притягивая меня к себе.

Я оглядела их троих.

— Мы можем просто вежливо отказаться? Скажи ему, что нам нужно заниматься или что-то в этом роде.

Ривен посмотрел на меня, и я никогда не видела их более пустыми.

— Это официальный приказ. У нас нет выбора.

— 12-

Я стояла в роскошной ванной, которую парни отремонтировали для меня, в одном нижнем белье. Это было прекрасное нижнее белье, надо отдать должное парням. Бордовое кружево было таким мягким, что казалось, будто оно соткано из нежнейшего шелка.