— Пойдём? — переспросила Фейт.

Мередит понимала, что хорошо бы дать Фейт этот час, но больше они себе позволить не могли. Клугер уже собирал остальных скитальцев для долгого путешествия на юг.

— Мы не можем здесь больше оставаться, да и незачем. Лучше потратить время на тренировки там, где нас никто не найдёт.

Засов на красной двери повернулся, и Фейт собралась уходить. Она просто задыхалась от объёмов информации, и всё, чего ей хотелось, так это побыть одной.

— Можешь взять его, — сказал Ястреб, вытаскивая из своего пакета планшет Фейт. — Маячок на нём отключён, так что тебя никто не выследит. И я внёс ещё несколько корректировок. Например, ты можешь посмотреть больше фильмов. А вот бесплатные джинсы, к сожалению, заказать не получится.

— Я уже начала скучать по нему, — сказала Фейт. — Спасибо.

Спустя несколько секунд Фейт уже покинула комнату, поднялась по старому эскалатору и вышла на крышу, на свежий воздух прохладной ночи.

Когда они остались одни в подвальной комнате, Мередит повернулась к Ястребу. Она доверяла ему больше всех, потому что он был интелом. Ястреб в десять раз умнее Дилана и Мередит вместе взятых.

— Если мы не сможем раскрыть её второй импульс, война закончится, не успев начаться.

Ястреб, казалось, что-то прикидывал в уме, его взгляд перемещался из стороны в сторону.

— Я полагал, что книга поможет. Должно быть, я выбрал неподходящий момент, просчитался на наносекунду.

— Чувства трудно просчитать точно, — ответила Мередит. — Лучше проследи за ней, убедись, что она не окажется в беде. Я мало знаю людей, которые были бы настолько непредсказуемы.

— И настолько сильны, — добавил Дилан. — Она не такая, как большинство.

Мередит долго смотрела на открытую красную дверь, прежде чем сказать то, что они все и так знали:

— Без неё у нас нет ни единого шанса.

Глава 19. Второй пульс

Ф

ейт положила «Сничей» на деревянный стол, за которым проходила большая часть их с Диланом тренировок. Таскать с собой книгу было тяжело, в отличие от планшета, который помещался в кармане и в любой момент был готов предложить широкий спектр развлечений. Фейт, как ей и сказали, поднялась на крышу по пожарной лестнице, но всё ещё чувствовала себя слишком близко к другим людям. Ей нужно полноценное уединение, которого возможно добиться, только забравшись ещё выше.

Оранжевые огни Штата горели ярко, освещая путь, пока Фейт взлетала всё выше и выше на ракетной мощи своих собственных мыслей. Она понимала, что достаточно одной ошибки — и полёт закончится сломанной ногой или чем-то похуже, но Фейт было всё равно. Ей нужно было побыть одной — по-настоящему одной, — и чем выше она взлетала, тем больше изолировалась от мира. Чего бы она только ни отдала за второй пульс — с ним Фейт могла бы пролететь прямо над Штатом, найти Клару и Уэйда Квиннов и колотить их всю ночь напролёт. Она представила себе, как поднимает автобус и бросает его сверху на голову Уэйду Квинну. Она прокручивала сладкие, но бесполезные фантазии о том, как бы швырнуть Клару в кирпичную стену.

— Простите, что меня не было рядом, чтобы защитить вас, — сказала Фейт, и слова разлетелись, подобно лепесткам, по пустому небу. Она говорила это маме, папе, лучшей подруге. Фейт повисла в воздухе, думая о цене, которую ей пришлось заплатить. И ради чего? Она не просила ни о каком пульсе. Она не просила Дилана стоять под окном, вторгаясь в её личные сны. Никто не потрудился ничего объяснить Фейт, пока не стало слишком поздно. Они заберут её в свою маленькую армию, хочет она того или нет.

Фейт закричала громче, чем когда-либо. Небо пожирало каждый звук, прежде чем тот достигал земли. Она могла бы жалеть себя ещё по меньшей мере час, если бы ей дали такую возможность, но крик превратил её сознание в сплошную пелену белого шума. Она начала падать, и, не имея большого опыта с весом собственного тела, падающего в открытом пространстве, запаниковала. Руки и ноги болтались во всех направлениях, тело переворачивалось в разные стороны и вверх ногами, кувыркаясь в пространстве. Верхушка здания, куда она вот-вот упадёт, была довольно тёмной, и Фейт не могла точно сказать, насколько близко она к столкновению. И на одно последнее, ужасное мгновение она подумала о том, чтобы позволить этому случиться. Это было бы менее болезненно. Одно мгновение, доля секунды — и всё будет кончено. Больше никаких сожалений о том, что она потерпела неудачу, никакой вины за разрушенные отношения, которые она сама отказалась налаживать. Больше никакого гнева на несправедливость мира.

Три мысли удерживали её от смерти в ту ночь.

Вера.

Именно это обозначает её имя, смысл которого преследовал её, точно призрак из другого мира, летящий вместе с ней. По ту сторону смерти было нечто, а не ничто. Вечность, где все сочувствуют её трагическому финалу, не была пределом её мечтаний о загробной жизни.

Надежда.

Бросаясь навстречу своей смерти, она видела лицо Дилана таким, каким он иногда смотрел на неё, и не могла вот так вот бросить его. Что-то в глубине её души подсказывало ей, что Дилан может исцелить все ужасные шрамы на её сердце. Затем перед глазами возникло лицо Ястреба. Он никогда не сможет заменить Лиз, но у него была удивительная способность: рядом с ним ей всегда становится комфортно. Она могла бы запросто просидеть с ним десять часов в одной комнате. Эта лёгкость нужна была ей как воздух. Только так она сможет справиться со своим минным полем чувств, которые испытывала изо дня в день.