– Устроилась. Знаешь, кто мой начальник? – тяжело вздыхаю я.

Не решаюсь сказать маме, что устроилась секретаршей, иначе у нее случится разрыв сердца.

– Любаш, ну откуда же мне знать? Ну говори, не томи! Кто-то из наших знакомых?

– Каманин!!! – выпаливаю я и краснею как рак.

– Каманин??? – задыхается мама и хватает ртом воздух как рыба, выброшенная на берег. – Старший? Младший? Андрей???

Мама всегда в курсе всех событий, скрывать от нее что-то бесполезно. И кто является отцом Тимохи, она тоже знает.

– Андрей! И кстати, он скоро собирается жениться, к свадьбе готовится.

– На ком? Неужели на Березкиной? – ахает мама.

– На ком еще? Это же любовь всей его жизни, – горестно бросаю я.

– Господи, бывает же такое?! – поражается мама. – Она же тупая как пробка! Волос длинный – ум короткий! И что он в ней нашел? Загадка для меня. И что ты думаешь? Скажешь ему о… м-м-м… сама понимаешь? – с опаской оглядывается на дверь.

– Теперь-то уж точно не скажу. Потому что он меня даже не узнал! – мои глаза вдруг наполняются слезами.

В этот момент в комнату врывается Тимоха с сосиской в руке.

– Ну где вы? Пойдемте ужинать скорее! Я с голоду сейчас умру! – возмущенно кричит он и откусывает сосиску.

– Сколько раз тебе говорила – не жрать сосиски! Тем более грязными руками! – забираю у сына сосиску, жадно откусываю и, жуя и смахивая слезы, выхожу из комнаты. – Идемте ужинать!

Тимоха бежит за мной, мама идет за нами.

– Как это «не узнал»??? – кричит она сзади, ошарашенная от принесенных мной новостей. – Как такое может быть? У него что – амнезия?!

Мне нечего ответить, поэтому я молча переодеваюсь ванной в домашний махровый халатик. Мы с сыном дружно моем руки, усаживаемся за накрытый стол и приступаем к ужину.

– Люба, у него что – память отшибло? – переспрашивает мама, не желая от меня отставать.

Я молча ем, глядя в тарелку.

– У кого память отшибло? – интересуется Тимоха.

– Ни у кого. Ешь, – пододвигаю я к нему поближе тарелку. – Мама, давай не будем об этом?

– А тебе не кажется, Люба, что поскольку вас с НИМ, можно сказать, судьба свела, то это неспроста?

– В смысле – неспроста?

– В том смысле, что надо сказать ЕМУ правду!

– Я ЕМУ ничего не скажу! Я уже все решила и точка.

– Точка??? Какое право ты имеешь все за всех решать – за него (кивает головой на Тимоху), за Каманина, за меня в конце концов – это я нас всех тяну?! Эгоистка ты! – возмущается мама.

– Жили как-то без него и дальше проживем!

– Ты не права, доча! – мама забывает про еду и в сердцах стучит вилкой по столу. – Ой, как не права! ЕМУ (кивает головой на Тимоху) нужен сама знаешь КТО! – кидает на меня многозначительный взгляд. – Тем более, что Каманин пока свободен, не женат, пока еще, обеспечен, а алименты нам не помешают, а возможно, что он окажется прекрасным… м-м-м… сама понимаешь КЕМ, – шифруется мама, чтобы Тимофей ничего не понял.

– Да о ком вы говорите? – вмешивается Тимоха. – Я ничего не понимаю!

– Детка, тебе и не надо ничего понимать, это взрослые разговоры. Ты кушай, кушай… – отмахивается от него мама.

– Я уже всё съел!

– Да? Хочешь сосиску?

– Две!

Мама достает из кастрюльки две сосиски и кладет Тимохе на тарелку.

– Нет, не могу я тут говорить. Люба, а ну пошли в ванную на пять минут. А ты, Тимофей, сиди и ешь.

Я со вздохом встаю из-за стола, и мы с мамой идем в ванную. В ванной мама включает воду, чтобы Тимоха нас не услышал.

– У тебя тушь потекла, – замечает мама. – Смывай косметику.

Я беру пенку для умывания и намыливаю лицо.

– Так вот, – понизив голос, продолжает мама, – я настаиваю, ты слышишь? Настаиваю! На том, чтобы ты сказала Андрею о сыне! Отец должен знать, что у него есть сын. А сын должен знать, что у него есть отец. Как-то так. И скрывать важный факт из-за каких-то личных обид – глупо и эгоистично…

– Каких обид, мама? – перебиваю я, яростно смывая водой пенку с лица. – Он меня не узнал – услышь меня! С какой стати он поверит в то, что у какой-то незнакомой тётки от него ребенок?

– Не ори! Ну и что, что не узнал! А ты ему напомнишь во всех подробностях, к тому же существует тест ДНК, – не теряется мама. – Не отвертится.

– Неужели ты не понимаешь, что я как раз и не хочу припирать его к стенке тестом ДНК! Я хочу по-хорошему, по-человечески…

В этот момент раздается звонок в дверь.

– Тимофей, открой дверь! – кричит мама. – И не забудь спросить – кто там!

– Это Лёнька к маме пришел! – кричит в ответ Тимоха.

– Не Лёнька, а Леонид Валерьевич, – доносится до нас голос Лёньки.