Я всегда знал, что не женюсь на девушке, которую выбрали бы родители. На кротких послушных не смотрел никогда. Я любил побеждать и завоевывать! Мне нравилось, что Полина не пустышка и не глупышка. Целеустремленная умная женщина. Но сейчас все чаще посещали мысли, что хотел бы видеть ее дома чаще, занятую бытом, детьми и мной. Без конференций, активных рабочих будней и мужиков. У нее врачи — сплошные бравые ребята. Я ревнивый и никогда не был другим. Жена тоже никогда не станет иной. Даже не знаю, что должно произойти, чтобы бросила клинику…

Спустился на кухню, порылся в морозилке и бросил в кастрюлю пельменей. Другой еды не было, перед отъездом жена подчистила холодильник, чтобы плесень не разводить. Ехать в клуб Давида только поздно вечером, поэтому я решил поспать. Полине не дозвонился, что-то вызов не проходил, написал сообщение и отрубился.

Я так сладко спал и совершенно с неохотой открыл глаза. Зевнул во весь рот и хотел забить на просьбу Давида, в особенности когда увидел, что уже двенадцатый час. Схватил мобильный — батарейка села. Черт. Быстро освежился и собрался. Настроения бухать нет, поэтому сел за руль.

Прихоть Черкессова, камерный закрытый клуб для своих, находился в коротком переулке в исторических Сокольниках. Неприметный вход, барный стул и охранник мрачной наружности у дверей. Сюда сложно попасть с улицы, только свои. Это место не для денег в прямом смысле, но вопросы здесь решались серьезные.

— Марат Адамович, — меня здесь знали и распахнули дверь тут же. По глазам ударил резкий мигающий свет из главного зала, небольшого, но эффектного. Сейчас клуб выглядел иначе, чем я привык: стены затянуты алым шелком, голые барышни в кружевных масках разносили выпивку. Мужики пили и хватали девушек за все выпуклости и округлости. Я опоздал, поэтому попал аккурат к началу развратного перфоманса. Еб твою мать! Кто-то, не стесняясь, тут же наяривал грудастую красотку.

— Дава, ты нахрена меня сюда вызвал?! — удивился, когда нашел двоюродного брата.

— Здесь много важных людей, — хохотнул, перебирая четки, но не выпуская пузатый бокал из пальцев.

— Мне на сморщенные жопы и писюны смотреть без надобности. Что у тебя за Содом и Гоморра?!

Давид давно женатый, отец троих детей, в самом расцвете сил, но он верность семье всегда разграничивал с верностью жене. Поэтому увидеть его с постоянной любовницей или парочкой шлюх — дело привычное. Все как одна блондинки со светлыми глазами, полные противоположности жене. Перед Лотой свои гулянки Давид не выставлял, но и не таился сильно. Всякое, конечно, бывало. Но такой порно-театр я видел впервые!

— Зря ты, брат, это очень важно, — и кивнул на стену. Разврат и компромат. Ясно-понятно. Он записывал еблю. Я и сам заметил пару чиновников и важных силовиков. Бизнес-мужики тоже были. Человек десять, а шлюх штук тридцать.

Сам Давид чинно и благородно пил коньяк и с хищным прищуром созерцал созданную им вакханалию.

— Если хочешь, выбери шлюшку, в моем кабинете нет камер. Я уже парочку опробовал. Владик классных поставляет, чистых и опытных. Любой каприз оплачен.

— Меня общественные давалки не интересуют, — ответил, скользя взглядом по сексуальным телам эскортниц. Но член дернулся в брюках. Разврат и пошлость всегда возбуждали, а я неделю на суходрочке.

— Как Полина? Как ее отец? — неожиданно поинтересовался Давид. Меня на мгновение кольнула совесть. Вряд ли ей бы понравилось, что я в таком месте. Я лично убил бы, узнай, что ходит по таким гадюшникам.

— Плохо. Она очень переживает.

— Ну, привет ей передавай. А для тебя у меня есть кое-что интересное. Помнишь, говорил про судью Миронова?

Да, был такой дядька. Один из так называемых честных и неподкупных судей. Такие есть в нашей системе, но мало. Несговорчивый упрямый моралист.

— Он в одной из випок дерет мулатку. Скину тебе запись. На всякий случай.

Я покачал головой. Ох, господин Миронов, какое разочарование. Нет, наличие любовницы у нас не компромат, но для примерного семьянина не комильфо. Не факт, что буду использовать видео, но лишним не будет.

— Ты, главное, — повернулся к Давиду, — аккуратней с записями. Мало ли…

Люди при власти, всякое может быть.

— Так силовики и заказали. Все для них, родимых.

Диаспора плотно контактировала с силовыми ведомствами: мы платили, они закрывали на многое глаза.

— Ладно, пойду, осмотрюсь.

Единственное место, не изгаженное спермой и блядством, — бар. Я присел на высокий стул. Ну и кто тут наливает? Мне без ста грамм не обойтись.

— Извините, что будете?

Барменом неожиданно оказалась молоденькая девушка. Одетая. В нынешней ситуации даже удивительно. Короткий обтягивающий топ, открывавший плоский живот, и куцая юбочка, подчеркивавшая длиннющие ноги. Темные волосы в высоком хвосте, пухлые губы, скулы, брови и ресницы — в общем все по фэн-шуй.