4

В отделе Маршал встретился с Дроздом. Заварил кофе себе и оперативнику, и они сидели за столом, заваленным бумагами.

– Чем обрадуешь? – спросил Георгий.

– Алиби подтверждено, – Саша отпил глоток кофе, обжёгся и зашипел.

– Я так и думал, но нужно было проверить.

Дрозд подул в чашку с кофе, сунул туда палец на пробу, помешал ложечкой.

– Обычный мужик, хорошая семья. Сын на Сахалине служит в войсковой части, капитан. В гости к папе с мамой приехал с женой, внука показать. У меня никаких подозрений не вызвали.

Маршал закурил, хоть и ругали за это. Поднялся, открыл окно и стал дымить, стараясь, чтобы не попадало в кабинет.

– Значит, тема с сантехниками отпадает, и это случайно совпадение, – сказал он.

– Выходит, что так, – согласился Дроздов. – А могли бы подтянуть, и дело закрыто. Как иногда делается.

– Не наш это метод.

– Не наш, – согласился опер. – А ты чем порадуешь?

– Сложно это назвать радостью, – Маршал поморщился, от дыма, попавшего в глаз. – Установили имена детей. Родители опознали тела. Стоянов в очередной раз грозится уволиться.

Дроздова температура кофе всё ещё не устраивала, и старался остудить его разными способами.

– Он после каждого опознания грозится уйти. Вроде патологоанатом, а такой нежный.

Маршал выпустил изо рта колечко дыма под потолок, забыв, для чего открыл окно.

– С мёртвыми легче, эти ничего уже не чувствуют. А с живыми сложно… Одна женщина в обморок упала, увидев тело сына.

– Я бы тоже упал на её месте.

– Сплюнь, дурак.

Саша смачно плюнул на пол и постучал костяшками пальцев по столешнице.

– Тётя Маша тебя убьёт, – сказал Маршал.

Тётей Машей звали уборщицу, которая по утрам наводила порядок в кабинетах.

– Статья сто пять, часть вторая, пункт «Б» – убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, – отчеканил Саша.

Подошёл Степнов, и стали обмозговывать ситуацию. Для подробного анализа информации было кот наплакал.

– Ничегошеньки у нас пока нет, – заметил Маршал, – кроме погибших и нескольких улик.

– Улики, скажу я вам, товарищи, очень странные, – сказал Степняк. – Не станет человек в здравом уме оставлять такие жирные следы. Будто специально там всё залапал, наследил, чтобы нашли.

– Или больной, – предположил Дрозд.

– Завтра в клинику съезжу, – ответил Георгий. – Поговорю с главврачом. Приятнейший человек, при каждой встрече предлагает свои услуги.

– Меня во всей этой истории больше всего интересует карта, – задумчиво произнёс Степняк. – Что означает этот джокер? Неспроста убийца её там оставил, должен быть какой-то смысл в этом.

– Это может быть что угодно, – сказал Маршал. – Какое-то сообщение… но кому? Родителям детей?

– Или предупреждение, – предположил Дрозд.

– Предупреждение о чём? – не согласился Георгий. – Самое худшее уже случилось. Если и есть какой-то смысл в этом джокере, то скорее некое послание – финальная точка, постскриптум.

– Или подпись? – Степняк задумчиво крутил в пальцах початую пачку сигарет.

– Или подпись, – сказал Маршал. – Чья и кому предназначена?

Степнов бросил сигареты на стол.

– А что если проверить в нашем городе людей, использующих ник «Джокер»?

– Не пуржи, – осадил его Георгий. – У нас в соцсетях каждый третий Джокер. Особенно после выхода «Бэтмена». Мы забьём все камеры этими Джокерами… раз уж сантехниками не получилось.

– Ну надо же все версии проверять! – взвился Степнов.

– Проверим, но сначала разумные версии, – угомонил товарища Георгий. – Значит так, ты, Федя, завтра приведёшь к нам родителей. Будем беседовать. Усёк?

– Так точно, – ответил Степнов.

– А мне что делать? – спросил Дрозд.

– Ждать с моря погоды, Саша. Поторопи криминалистов с пальчиками.

– Есть!

– А я, братцы, завтра побеседую с владыкой психов. Давно уже не был в сём скорбном заведении.

В «сём скорбном заведении» Георгий Зюков лежал на полном пансионе года три назад, после нервного срыва. Целых две недели прожил там, когда завершили одно весьма запутанное уголовное дело, стоившее всему отделу немало нервов. Как говорится, сгорел на работе. Но никто из товарищей эту тему никогда не поднимал.