Перед тем, как приступить к работе над фильмом «Хождение за три моря», Ходжа Аббас четко изложил свои творческие задачи. Индийская сторона рассчитывала, что первая советско-индийская постановка будет не столько экранизацией литературного памятника, сколько возможностью для широких зрительских масс Советского Союза и других стран познакомиться с природными красотами Индии, ее архитектурными и религиозными памятниками. В какой-то степени Афанасий Никитин, по замыслу индийского режиссера, должен был стать не только первым европейцем, добравшимся до Индии, но и первым европейским туристом. Поэтому Аббас предложил проводить индийскую часть съемок в разных локациях – в Дели, Бомбее (ныне Мумбаи), и других городах и штатах Индии, чтобы показать как можно больше красивых мест, видов подлинной индийской природы. По сути, «Хождение за три моря» снимался индийцами как большой рекламный ролик их страны. В связи с этим Аббас убедил советскую сторону внести некоторые изменения в сценарий (в титрах фильма он упоминается как соавтор сценария). Ему, конечно, разрешили. Скорее всего, именно Аббасу принадлежит и авторство любовной, лирической линии в сюжете фильма – о чем у самого Никитина нет ни малейшего упоминания. Но индийский режиссер лучше остальных знал, чего именно ждет от него индийский кинозритель (да и советский тоже), поэтому сильно посвоевольничал с оригинальным сюжетом.

Теперь всё было готово – сценарий, режиссеры, съемочная группа. Не хватало только исполнителя главной роли. Впрочем, это была главная проблема: индийцы даже специально побывали в Калинине, посмотрели памятник Никитину, он им очень понравился. И теперь они искали актера, который внешне выглядел бы так же, как Афанасий Никитин в монументальной скульптуре – длинноногий, поджарый, широкоплечий мужчина. На «Мосфильме» день за днем проходили пробы, но всё было не то. Исполнителя главной роли никак не могли найти.

И тут индусов пригласили на экскурсию на «Мосфильм».

Олег Стриженов, народный артист СССР, сыгравший роль Афанасия Никитина в фильме, до сих пор жив, ему 95 лет. К сожалению, Олег Александрович не смог по состоянию здоровья дать интервью для этой книги, но его сын подсказал, где найти прежние интервью, посвященные участию актера в фильме «Хождение за три моря». История это, безусловно, весьма интересная.

Стриженов к тому времени сыграл всего четыре главные роли, но уже был суперпопулярным советским актером. Он играл роли героические – итальянского революционера Овода в экранизации романа Этель Лилиан Войнич, боксера Фелипе Риверу в «Мексиканце» (тоже экранизация, рассказа Джека Лондона). В 1956 году на экраны вышел фильм Григория Чухрая «Сорок первый», экранизация повести Бориса Лавренева, где Стриженов сыграл главную роль – белогвардейского поручика Говоруху-Отрока, который влюбляется в девушку-снайпершу Марусю (ее сыграла Изольда Извицкая). Как писали советские критики, «Сорок первый» стал одной из лучших премьер года, и особенно отмечали главную мужскую роль: «В этой картине Стриженов исключительно точно воплотил сложный внутренний мир белого офицера». Именно «Сорок первый» принес молодому 26-летнему актеру первую награду – расширенная конференция Союза кинематографистов СССР на «Мосфильме» признала его работу в фильме лучшей ролью года. С огромным успехом прошел и зарубежный прокат картины: Стриженов теперь немало времени проводил за границей, представляя «Сорок первого» на различных кинофестивалях.

Однако эта картина едва не сыграла роковую роль в творческой судьбе актера. Теперь ему постоянно предлагали сценарии с ролями поручиков, подпоручиков, штабс-капитанов, белогвардейских офицеров разных чинов. Стриженов последовательно отказывался от всех подобных предложений – ему хотелось сыграть что-то совершенно иное. В очередной раз придя на студию, он увидел объявление, что на «Мосфильме» проводятся кинопробы на главную роль в совместной советско-индийской постановке «Хождение за три моря». Стриженов пришел записываться на пробы, но его даже не стали записывать – какой же из белого поручика положительный древнерусский купец? Впрочем, официально ему сообщили, что на его кинопробу нет пленки, чем сильно обидели молодого актера.

О том, что было дальше, Олег Александрович рассказал в интервью в 2018 году, к 60-летнему юбилею выхода «Хождения за три море»: «Помог случай. Приехала делегация индийских кинематографистов на “Мосфильм”. И вот их ведут по павильонам, показывают, рассказывают. После чего индийские товарищи попросили показать им какой-нибудь из новых “мосфильмовских” фильмов, а “Сорок первый” только-только приехал из Канн, с кинофестиваля! Отправились в тон-студию, там был большой просмотровый зал, после фильма пригласили исполнителей главных ролей – меня, Изольду Извицкую, Николая Крючкова. Фильм индусам очень понравился. Ахмад Аббас всем жал руку после просмотра, мне пожал руку и сказал, что моя роль ему понравилась больше всех. Он плохо говорил по-русски, с акцентом, но обходился без переводчика. Спрашивает – как ваши дела? А я ему отвечаю – дела у меня плохие. Аббас – а что случилось? Я говорю – да вот хотел попробоваться в вашем фильме на Афанасия Никитина, только мне сказали, что на “Мосфильме” пленка закончилась… Директор студии стоит за спиной индийской делегации, подает мне страшные знаки, а мне терять нечего. И тут Аббас говорит – а я как раз когда смотрел фильм, подумал, что именно этот актер должен играть Афанасия Никитина. Потому что мы представляем русского купца, будто это такой мужичок, который огурцами торгует, а Афанасий Никитин был человек образованный, просвещенный, знал несколько языков, и вообще он был великим романтиком. И тут же попросил организовать все для пробы. Мне сделали грим, приклеили бороду. Аббас посмотрел пробу – и меня утвердили».

В автобиографической книге «Исповедь» (1999) Стриженов рассказал эту историю несколько по-другому: «Когда я узнал, что намечается первый совместный советско-индийский фильм “Хождение за три моря” о тверском купце-землепроходце, совершившем в XV веке путешествие в Индию и оставившем о своих странствиях записки. Пошел в библиотеку имени Ленина, прочитал интереснейшие дневники Афанасия Никитина и размечтался: вот бы удивить всех, сыграв русского купца.

К сожалению, у нас издавна сложилось мнение, что купец обязательно должен представлять собой грубоватого, с внушительным животом торгаша-ростовщика, ведрами потребляющего чай и водку, поколачивающего свою супругу и ничего не читающего, кроме трактирного меню. Я создал для себя другой образ – образованного, жаждущего новых знаний путешественника с пытливым взглядом и глубоким умом. Решил даже, какая нужна бородка, как наложить грим, чтобы лицо стало пошире, как произносить слова с волжским выговором. Даже представил, какие на мне будут сапоги, кафтан. То есть, как учили нас в Вахтанговской школе, создал биографию, внешность и привычки героя, даже отрепетировал тональность его речи и самобытную походку. Лишь после этого обронил на “Мосфильме” предложение: “Хорошо бы пробу получить у вас на роль Афанасия Никитина”. Потом одна ассистентка режиссера рассказывала, что в группе, узнав, кого хочет играть Олег Стриженов, сочли, что я спятил. Им казалось ясным, что на эту роль нужен типаж вроде Бориса Андреева – грубоватый мужик, по силе и ширине плеч не уступающий былинному Илье Муромцу.

Помог случай. Прилетел из Индии с киногруппой известный писатель Ахмад Аббас, который был режиссером и вместе с Николаевой сценаристом будущего фильма. Надо встречать индийских гостей. Провели их по “Мосфильму”, показали павильоны и цеха. После экскурсии, по обычаю, надо похвалиться новой продукцией студии. Выбрали “Сорок первый”. Пригласили на просмотр в директорский зал и меня с Чухраем.

К тому времени я уже потихоньку прочитал сценарий “Хождения за три моря” и уверился, что смогу сыграть Афанасия Никитина. После просмотра Аббас поблагодарил меня в восторженных словах за “Сорок первый” и спрашивает:

– Что сейчас делаете?

– Да ничего, – отвечаю. – Хотел в вашем фильме участвовать, уже и образ придумал, да говорят: по типажу не подхожу.

– А я как раз хотел предложить вам роль Никитина. Чем же вы их не устраиваете?

– Хотят, чтобы нос картошкой был, – рассмеялся я, – мышцы, как у быка и бас, как у дьякона.

– Да зачем? – удивился Аббас. – Нос хороший. Что нужно, гримом сделаем, а душа-то у Никитина тонкая, он знаток восточных языков, по-моему, один из самых просвещенных людей своего времени. Мне как раз нужен актер мыслящий. Я все сделаю, чтобы пробы с вами состоялись.