Рядом со мной оказался парень, он был высокого роста, волосы растрёпаны, но что-то показалось мне таким знакомым, родным… Это были его глаза. Только у одного человека в моей жизни были такие глаза – карие с капелькой мёда.

– Какие глаза у тебя…

– Какие?! – удивился парень, поставив меня на ноги.

– Красивые! – ляпнула я.

– Я Рома, кстати. Значит, глаза у меня красивые? А ты смешная, – сказал он.

– Боже, – простонала я, – ты и смеёшься красиво, за что мне это?

Рома расхохотался ещё громче. Я покраснела и сказала:

– Спасибо тебе, но думается мне, что сейчас самое подходящее время, чтобы ретироваться в места ДТП. Я и так слишком много тут наболтала. Пока, Рома! – и удрала.

– Ну и что это было? Что за двухметровый красавчик? – спросила Настя.

– Зовут Рома. Спасает от падения профессионально. Телефон взять не успела, сори, – отдуваясь, ответила я.

– Интересный экземпляр, ты бы присмотрелась, Аль! Как он ловко тебя подхватил, реакция что надо.

– Пойдём уже, Насть! Операция «мамин чай».

Настя рассмеялась, и мы быстрым шагом пошли в главный корпус.

3.

За последний месяц я смеялась и веселилась намного больше, чем за последние два года. А всё благодаря Насте. Когда мы переехали в Питер, я пришла в новую школу. Тяжело врываться в коллектив, который давно сложился, и все друг друга знают лет по 8-9. А тут появляюсь я и говорю: «Привет, я Аля», и улыбаюсь во все 32. А в ответ тебе: «Фу, что это за юбка на ней» или «Ты видела её кеды?». А когда я начала учиться, то стало ещё хуже: «Алька – выскочка! Всезнайка несчастная!». А я всего лишь училась, мне это нравилось, мне это давалось легко. Даже когда я помогала одноклассникам, они всё равно судачили обо мне и обзывали, хотя помощь принимали охотно. Мне было тяжело, если честно. Друзей я так и не завела. Старалась учиться и писать-писать-писать.

У меня есть целая полка исписанных ежедневников и тетрадок. Так что, если вы на улице или в кафе увидите девушку с тетрадкой, ручкой в руках и в кедах на ногах, то с вероятностью 90% это буду я.

Месяц учёбы прошёл стремительно. Универ, в котором я учусь, снаружи выглядит ничем не примечательным – просто серое здание возле дороги. Но когда ты попадаешь внутрь, то видишь красивые колонны и огромное окно-витраж в пол. Когда светит солнце (а уж поверьте, и в Питере оно светит частенько), холл и лестница внутри переливаются разноцветными красками. И это безумно красивое зрелище. Во всём остальном данный вуз не отличается от всех остальных: аудитории, стулья, доски, преподаватели, толпы студентов. Кстати, преподы у нас классные. На занятиях мне безумно интересно. Я чувствую, что нахожусь там, где и должна. Чего не могу сказать о Насте. Она рассказывала мне о том, как ей нравится профессия журналиста, как она любит читать и повествовать. Но на деле оказалось, что ей куда интереснее надеть юбчонку покороче и обсудить старшекурсников. Хотя я думаю, что для журнала с колонкой «Как завоевать парня за 10 дней, используя только короткую юбку», она была бы ценным сотрудником. Ведь писать про то, что тебе интересно, – это здорово.

С Настей мы как будто стали дружить «заново». У меня снова появилась подруга, которая не обзывала меня, не осуждала, а просто общалась, делилась секретами и была рядом. Я поняла, что мне её очень не хватало. Иметь подругу – это очень круто!

Про Серёжку я не осмелилась спросить у неё. Я боялась услышать что-то такое, что не готова узнать. Я понимаю – прошло два года, и он, скорее всего, изменился. Да и тот факт, что общаться он со мной перестал, никуда не денешь. Значит, не так уж и важна была ему наша дружба. Но отпустить эти чувства влюблённости к нему я почему-то не могла. Точнее, они исчезли только один раз за всё это время – тогда, когда я свалилась прямо в руки к Роме. Его, кстати, за месяц учёбы в универе я не видела ни разу. Говорят, что старшаки учатся в другом корпусе, поэтому мы не пересеклись ни разу.

4.

Знаете, чем хорош октябрь? Ничем, – ответите вы и будете правы. Не люблю осень.

Пятого октября у Насти день рождения. Раньше ей нравилось просто посидеть дома с парой девчонок, съесть кусок именинного торта и посмотреть какой-нибудь индийский фильм, где Шахрукх Кхан поёт, танцует и обаятельно улыбается. Настя рисовала нам красные точки на лбу, чтобы было, как положено. Я смеялась и говорила: «Если нажать на эту красную кнопку, то я выключусь». Каждый Настин день рождения был весёлым и заканчивался общими плясками: актёры танцевали в телевизоре, а мы – в комнате под задорные индийские мотивы.

Но в этом году, на своё восемнадцатилетие, Настя решила отказаться от своей традиции. Точнее, она уже как два года не смотрит индийские фильмы и не ест торты, потому что, цитирую: «Тот, кто ест торт, потом в штаны не влезает. А индийские фильмы – это прошлый век!»

Моя мама разрешила нам устроить вечеринку у нас дома. Она была рада, что мы с Настей снова дружим, что у меня вновь появилась подруга. Так, на радостях, она решила: а почему бы и нет, ведь 18 лет один раз в жизни бывает. Да и мне, мол, полезно – может, ещё друзей себе заведу. Она дала одно единственное наставление: «Только чур, фикус мой спьяну духами не поливать, чтобы пах вкусно. Да и в целом, квартиру не разгромите, пожалуйста».

Так, с лёгкого согласия моей мамы, день рождения Насти решили отмечать у меня.

Мы живём с мамой вдвоём. Витька год как женился и обустраивает своё житие-бытие, правда, пока съёмное, но всё же. У нас хоть и трёхкомнатная, но небольшая квартирка. Она уютная. Уют я люблю. Мою комнату мама называет «Алькино гнездо», потому что я, как птичка, хожу и что-то туда приношу: то пледик, то палочку для декора зеркала. Мама обожает светлые и тёплые тона, поэтому вся квартира у нас в мягких пастельных цветах. Вся, кроме моей комнаты, если можно так сказать. Потому что мне удалось отвоевать у мамы только одну стену из четырёх. Три стены мягкие и нежные, а четвёртая – чёрная. Я люблю чёрный цвет. О-бо-жаю. Я, как итальянцы, считаю: чёрный вне конкуренции, вне времени и просто «Elegantissimo!» Не уверена, что такое слово существует в реальности, но мне кажется, что именно так по-итальянски будет «элегантно». Наличие одной чёрной стены не делает комнату мрачной или готической, что ли. На кровати лежит красивый плюшевый сиреневый плед. В углу – жёлтое икеевское кресло (потому что оно ван лав), и если кто не в курсе, то достаточно просто вбить в поисковую строку «жёлтое икеевское кресло», и вы будете лицезреть это прекрасное создание современности. Есть небольшое зеркало, которое я задекорировала веточками. Однажды возле дома на клумбе я увидела упавшую ветку. Пошла, чтобы её подобрать, и за деревом увидела женщину, которая тоже собирала листочки и веточки. Увидев меня, она вздохнула и с понимающим видом, кивая на ветку у меня в руках, сказала: «Что, тоже ребёнку поделку в детский сад надо делать?»