Тамара ревела белугой и захлёбывалась слезами. Кооператив внезапно закрылся, а хозяин исчез. Разумеется, вместе с деньгами своих клиентов. Надя подружку пожалела, а в душе порадовалась, что не совершила такого же глупого поступка.

И хвастать долларами тоже не стала. Тем более, что скоро они пригодились. В соседнем доме продавала квартиру женщина, которой срочно нужны были деньги. Надя сходила и посмотрела квартиру.

Просто так, из любопытства, а когда услышала, сколько за неё просит хозяйка, замерла. Если посчитать те доллары по новому курсу и немного добавить простых денег, а не зелёных, квартиру можно будет купить за бесценок.

Дома поговорила с мужем. Василий хмыкнул.

–А никакого подвоха?

Надя пожала плечами.

–Вроде, нет.

–А шубы как же?

–Шубы не квартира. А так, глядишь, кому-то из девчонок пригодится.

Долго не думали. Ту квартиру Решетовы всё же купили. Правда, Надя несколько ночей спала тревожно, ей всё время казалось, что она ту несчастную женщину обокрала. С другой стороны, какое преступление она совершила?

Вздохнула Надя, выдохнула, и выбросила дурные мысли из головы. А жить в стране стало веселей. Каждый день приносил какие-нибудь новости. И главное, что они на самом деле-то, не был весёлыми.

Расстреляли в собственной машине Лаптева, директора обогатительной фабрики. Вместе с женой расстреляли. Не пойдёт Ритка теперь замуж за директорского сынка. Потому что папы директора больше у него нет.

Разговоров по городу было много. У директора в сейфе нашли огромную сумму денег, в долларах. Деньги, разумеется, изъяли. В чей доход конфисковали, не уточняли и народу об этом не докладывали.

Но судя по всему, сынку от тех долларов ничего не перепало. Эх, как бы раньше ему знать, да в папин сейф вовремя заглянуть. Правда, Олег, как-то быстро, сразу после похорон родителей, из города уехал.

Говорят, в Москве Лаптев-младший обосновался. Или вообще, в Питере. Значит, были у папеньки дома денежки. И по всему видать, немалые. Но нечего чужие деньги считать. Не мы их зарабатывали.

Потом, по одному, кто -то отстреливал бандитов. Или как они сами себя называли, хозяев города. Правоохранительные органы радостно потирали руки. Меньше народу, больше кислороду.

К новому году приближались стремительно, в надежде на то, что наступающий год будет лучше старого. Рита приехала на каникулы и Надя внезапно кожей почувствовала, что у старшей дочки наступили какие-то перемены.

Рита опускала глаза, не задирала Катюшку и старательно избегала отца. Надя решила с дочкой поговорить. Вася уехал по делам, Катюшка убежала к репетитору, а Рита прилегла в своей комнате.

Надя тихонько стукнула в дверь.

–Дочка, можно к тебе?

Рита подняла от подушки голову.

–Чего спрашивать? Входи.

Надя присела рядом.

–Дочка, что-то случилось?

Рита вздохнула.

–Мам…это… я…

Надя ахнула.

–Беременна?

Рита рывком села на кровати.

–Нет. Я ещё точно не знаю. Но что-то меня мутит, спать всё время хочется и на еду смотреть противно. Особенно, на колбасу.

–А месячные? Идут?

–Фиг его знает. Вроде, пришли, чуть помазало и всё.

–У врача была?

–А надо?

Надя всплеснула руками.

–Конечно. И потом… этот…твой…он знает?

Она тяжело вздохнула.

–И вообще, что мы отцу говорить будем? И институт…ну, натворила ты дел! Знала бы, не пустила тебя учиться. Вон, шла бы учиться в наш филиал.

Рита вздохнула.

–Ты это…папе пока ничего не говори.

–Не скажу. Пока не скажу. Только ты не ответила мне про парня своего. Или сама не знаешь, от кого беременна?

–Знаю. Он на последнем курсе учится.

–И что. Жениться на тебе он не хочет?

–Я ему ничего пока не говорила. Боюсь.

Надя всплеснула руками.

–Замечательно! Переспать, значит, ума хватило, а сказать ему об этом смелости не хватает? Или боишься, что он от счастья задохнётся?

Рита опустила глаза.

–Да…вроде, не должен…отказаться, я имею в виду.

Надя сон потеряла совсем. Вечером долго гнездилась в кровати, вздыхала и сопела так, что Василий не выдержал. Сначала тоже вертелся с бока на бок, потом укрылся с головой одеялом и, наконец, не выдержал.

Ткнул жену в бок.

–Колись, мать, чего натворила.

Надя сжалась. Неужели…хотя, сама Ритка нипочём не признается отцу в своём грехе. С Катюшкой тоже вряд ли своей бедой поделилась. Девчонке всего шестнадцать и ей такие заморочки вовсе не знакомы.