Когда дождь снова накрывает город плащом из капель, я ощущаю себя напуганным ребенком, который на рассвете ждёт автобус. Автобус, вновь увозящий от слепоты...
Кап. Кап. Кап. Заслышав первую барабанную дробь дождя по стеклу, я всегда выбегаю на улицу. Пусть без зонта или в домашних тапочках, но я должна быть там, когда начнётся ливень. Должна стоять под тоненькой крышей ларька, где продают слойки с ветчиной и сыром. Так для меня открывается он. Путь в детство.
Шесть утра, свист закипающего чайника и самый вкусный в жизни завтрак: цветные пельмени. В центре абсолютно белые, а по краям радугой расходятся круги, делающие из обычного кусочка мяса в тесте самое яркое солнце. Мне было всего пять, когда я попробовала их впервые. Ничего вкуснее тех пельменей я до сих пор не ела. Пусть иногда недоваренных и липнущих к зубам или переваренных и разваливающихся на вилке, но всегда самых сочных и полных любви. Любви, которую в них вкладывал вставший на полчаса раньше папа. Папа, который заплетал косички, помогал одеваться и крепко держал за руку, чтобы к семи утра мы были на остановке.
Той осенью Москва пахла сыростью, утренней прохладой и пылью. Каждый раз, когда я выхожу под дождь, мне будто снова пять и я жду на остановке переполненный автобус, который снова отвезёт меня в больницу. Больницу, в которой я провела времени больше, чем в садике.
Маленькой девочке с забинтованным глазом никто не уступает место. Да и как уступить, если невозможно развернуться? Я отчаянно прижимаю к себе ручки и ножки, прячусь в папу, лишь бы никто меня не коснулся. Сердобольные старушки предлагают посадить меня к ним
Конец ознакомительного фрагмента.