— Прогнись, — велел Бен наконец, и она послушно, торопливо приняла нужную позу, расставив шире ноги. Рука перед глазами на секунду исчезла, а потом Лиз ощутила то, что заставило ее глаза удивленно распахнуться.

Она чувствовала холод металлических набоек, гладкость подошвы, знакомую тяжесть и просто не верила в происходящее, пока на ее спине шатко покачивались в такт поверхностному дыханию адские туфли. Господи, Бен же не мог всерьез сделать это. Лиз снова вскинула настороженный взгляд, но перед глазами оказалась лишь видневшаяся из-за края широкой резинки бонбоновского белья темно-розовая головка члена. И больше Лиз уже ничего не интересовало. Она инстинктивно чуть приоткрыла рот, желая коснуться языком, обхватить губами… и древко в зубах дрогнуло.

— Какая хорошая девочка, — довольно протянул Бен, а потом осторожно вынул стек из сведенной едва ли не судорогой челюсти.

Лиз шевельнула онемевшим ртом и попробовала потянуться к его паху, но добилась лишь того, что туфли опасно закачались.

— О нет, не так быстро, — хохотнул ублюдок. Господи! Но ей надо… Надо! Лиз лихорадочно облизнула сведенные от напряжения губы. — Уронишь — пеняй на себя.

Плевать, она согласна на что угодно. Сорок шлепков паддлом? Легко! Ладонью? Еще лучше! Кляп? Распорка? К черту! Даже если завтра подписывать договор о продаже компании ей придется стоя! Между ног уже нещадно ныло, и Лиз снова подалась вперед, однако Бен чуть отклонился, и она разочарованно застонала. Одна из набоек соскользнула, зацепилась острой гранью за ложбинку позвоночника, и уже разгоряченное, слишком чувствительное тело содрогнулось от неожиданного царапающего ощущения. А потом тяжесть их дыхания разорвал глухой хлопок, и Лиз застыла.

ТВОЮ МАТЬ!

Она осторожно скосила глаза, чтобы с ужасом увидеть в руках Бена кнут. И Лиз физически ощутила, как из нее выскользнуло немного смазки. Дерьмо. Пока разум бунтовал, тело напряглось в ожидании столь необходимой ему боли. Лиз хотела ее. Почти так же сильно, как втрахивающего ее в матрас Бэйли. Она до судорог во вмиг напрягшихся бедрах мечтала ощутить, как трется между ног жесткая оплетка рукояти, едва не царапая чувствительный клитор; как по самые яйца вдалбливается член; как обвивает тело тяжелый удар, а вслед за ним моментально проявившуюся полосу накрывают такие же горячие поцелуи. Лиз уже почти чувствовала, как, чуть ли не рассекая кожу, ложится тело кнута, а потом вместе с резким толчком накатывает легкость. Черт-черт-черт… Лиз нетерпеливо качнулась, постаравшись унять вмиг прострелившее возбуждение, но позвоночник прогнулся еще сильнее. Спину вновь царапнули туфли, и мозг очнулся. Возопил инстинктом, который мгновенно заткнули двумя прохладными пальцами, что вонзились в щеки, и горячим членом. Тот резко толкнулся внутрь влажного рта, вызвав непроизвольное глотание, и Лиз закашлялась. Вернее, попыталась это сделать, когда Бен резко дернул ее за волосы, вынудив оторваться от самого необходимого и задрать голову.

— Так может, мне тебя просто выпороть? — вкрадчиво спросил он, как будто не сделал этого только что. Но она все равно согласно захрипела, а Бен небрежно поправил едва не свалившиеся со спины Лиз безумные шпильки. Все что угодно. Ради него — любое безумство. — О нет, милая. Не так просто. Стоит твоим туфелькам упасть — и я всажу эти каблуки тебе в зад, а потом выебу тебя туда же.

Он отпустил волосы, и Лиз наконец-то скользнула губами по всей длине. После паддла она была бы рада всему, но так бездарно заканчивать их игру Бен явно не собирался. А потому она сосала со всем возможным тщанием, на которое только была способна. Поняв, что воспользоваться руками без риска заслужить парочку острых каблуков себе в анус не удастся, Лиз насаживала свой рот и свою глотку на член Бена. Вверх-вниз. Рваные, неуклюжие движения, которые вызывали боль в шее и невыносимый спазм внутри ее собственного тела. Ей нужно было хоть что-то — язык, пальцы, дилдо. Что угодно, лишь бы облегчить с каждой секундой наливающуюся тяжесть. Между ног уже не мокло. Нет. Там капало на темное покрывало кровати, оставляя почти черные пятна, что с каждой секундой все больше расползались по ткани. А Лиз наслаждалась чуть жесткими пальцами на своих щеках и твердым членом на языке.

Бен трахал ее рот аккуратно. Удерживая от движения вверенное ему тело, каждый раз проникал все глубже, но успевал дернуться назад, прежде чем Лиз скрутил бы рефлекторный позыв. Сама она почти не шевелилась, тогда как твердая головка то и дело проскальзывала вниз по гортани, а с губ уже тянулись прозрачные капли слюны. Но ей хотелось больше. Заглотить глубже или языком обвести край головки, слизнуть прямо из дырочки Бэйлиноватое предсемя или…

На этом мысли окончательно оборвались, потому что Лиз задрожала. Она плавала на такой тонкой грани своего возбуждения, что готова была кончить от малейшего прикосновения к клитору. Ее потряхивало от почти болезненных ощущений, и тогда она не выдержала. Бросив быстрый взгляд на явно увлеченного ощущением узкой глотки Бена, Лиз осторожно оторвала одну руку от кровати и потянулась себе между ног. Еще немного, совсем чуть-чуть. Пальцы уже скользнули по давно влажному лобку, когда одна из туфель на спине все же качнулась, перекатилась острым каблуком по гладкой мышце и медленно соскользнула вниз, наверняка оставив после себя тонкую красную полосу царапины. Шелест, с которым та упала на кровать, Лиз уже не слышала. В ужасе замерев, она ощутила, как мгновенно остановился Бен, и прикрыла глаза, все еще нанизанная ртом на твердый член. А тот чуть дернулся, стоило Бэйли все же опустить голову и взглянуть на замершую с рукой в промежности женщину.

— Разочаровывающе, — протянул он, и Лиз зажмурилась. Бен выскользнул изо рта, и подбородка коснулась рукоять кнута, принуждая открыть глаза и посмотреть на недовольного мужчину. Но… недовольного ли? Лиз лихорадочно облизнула губы, а в груди расползалось жжение обиды. Он знал! Знал, что у нее не хватит выдержки. Гаденыш… Тем временем Бен наигранно ласково произнес: — Ты знаешь правила, милая. Считай и благодари.

Лиз промолчала и попробовала отвернуться, но рукоять сильнее вонзилась под подбородок.

— Ты слышала меня? — Вот теперь Бен был действительно недоволен, но Лиз все равно рискнула. Замешанное на боли опасливое желание отхватить истерзанной задницей жгучий кнут оказалось сильнее любого правила в их подчинении.

— Сколько… Сколько будет ударов? — прошептала она, с трудом сглатывая с задранной головой. Горло немного саднило.

— На твой выбор, — хмыкнул Бен и демонстративно развел руками. — Пять или десять?

— Пять, — быстро прошептала Лиз, а Бэйли хохотнул.

— Значит, десять. — Ублюдок! Она едва не взвыла, но вовремя прикусила язык. Впрочем, ее взгляд не укрылся от Бена. — Считай. И не забывай благодарить.

Лиз ничего не оставалось, кроме как склонить голову и попытаться приготовиться.

Повисла небольшая пауза, а затем воздух порвался глухим шорохом и раздавшимся за ним сочным шлепком кожи о кожу. И Лиз показалось, что она почувствовала каждую волну плетения, когда тело кнута опустилось на ягодицы и опутало ноги. Сквозь плотно сжатые зубы вырвалось болезненное шипение, тело инстинктивно качнулось вперед и чуть не распласталось на кровати. Оставшаяся на спине чертова туфля свалилась вниз, но больше уже никого не волновала. Потому что задница вспыхнула адской узкой полосой боли, которая оказалась намного резче и грубее, чем от паддла.