– В действительности он даже не знает, какая я на самом деле!

– Когда вам семнадцать лет, все в мире представляется невозможным, зато когда исполняется двадцать восемь, вы начинаете понимать, почему в семнадцать все казалось невозможным. – Александра мягко взяла гостью за руку. – Может быть, ваш брат знает больше, чем вы думаете.

– Мистера Уильямса приняли в Кембридж. – Девушка тихо всхлипнула. – Это ведь большая честь, правда?

– Да, несомненно.

Брайанна выпрямилась и расправила плечи.

– Он станет адвокатом.

– Весьма почетная профессия.

– Я сказала ему, что буду ждать его. Вот только я не уверена, что он все еще любит меня.

– Если нет, он найдет себе что-то другое в жизни, и вам нужно будет поступить так же.

Брайанна осторожно вытерла слезу со щеки леди Алекс.

– Именно это и случилось с Кристофером и с вами?

Александра продолжала обдумывать ответ на этот вопрос даже после того, как переоделась и села в экипаж, чтобы отвезти Брайанну домой. Кристофер вел себя в точности так же, как в свое время ее отец. Она не испытывала ни малейшей симпатии к лорду Уэру в подобных обстоятельствах и теперь поймала себя на мысли, что и Кристофер не должен вызывать у нее никакого сочувствия. Кристофер был не прав, как и ее отец, хотя... его тоже можно было понять.

Кристофер так часто оказывался прав, что Александра невольно начала рассматривать его желание отдалиться от нее в новом свете, и эти мысли не принесли ей ни радости, ни успокоения.

– Миледи, – обратилась к ней Брайанна, когда они подъехали к особняку Донелли, и Александра попросила возницу подождать, – теперь вы уже не любите меня, как прежде, да?

Александра повернулась к своей юной спутнице:

– Господи, какие глупости!

На самом деле она очень беспокоилась об этой малышке Донелли. Пожалуй, даже слишком. Придерживая рукой шляпку, Александра взглянула на хмурое небо и почувствовала на щеках капли дождя.

– Кристофер сейчас живет здесь?

– Нет, миледи. – Брайанна подошла к высокой чугунной ограде и обернулась. – Раньше он оставался здесь из-за меня, и это была единственная причина. Он как был, так и остался лицемером.

Итак, Кристофер и Рейчел хотя бы не спят под одной крышей, и каждый вечер Кристофер возвращается домой один. Александра улыбнулась про себя.

– Я хочу, чтобы вы меня поняли. – Она протянула руку в перчатке и слегка коснулась подбородка своей спутницы. – Если я когда-нибудь узнаю, что вы снова сбежали из дома, то я без колебаний сообщу об этом вашей семье. И еще, Брайанна... – Но вместо того чтобы отчитывать девушку за пристрастие к театральным эффектам и излишний мелодраматизм, Александра вдруг порывисто поцеловала ее. – Если бы у меня была сестра, я бы хотела, чтобы она походила на вас.

Щеки Брайанны вспыхнули.

– О, миледи, я вам очень, очень благодарна!

Несколько часов спустя Александра стояла на набережной напротив того места, где работал Кристофер. Разговор с Брайанной не шел у нее из головы. Более того, история Брайанны все больше переплеталась с ее собственной историей.

Вся территория стройки была разделена на части деревянными ограждениями, и для того, чтобы обогнуть стену, ей пришлось пробираться через кучи камней. Ветер развевал ее юбки, забирался под платье, и Александра пожалела, что не взяла с собой теплую шаль.

С реки раздался гудок парома. Придерживая рукой шляпку, Александра остановилась, перевела дыхание и медленно выпрямилась. От ужасного шума закладывало уши. Вокруг кипела работа – возводились строительные леса, устанавливались столбы.

Александра могла лишь смотреть в изумлении на непривычный мир, который открывался ее глазам. На горизонте виднелись часы на башне Вестминстера и здание парламента. Бросалось в глаза чудовищное смешение стилей: как будто на одном пестром гобелене сошлись воедино старина с ее строгой красотой и приметы времени – свидетельства современного прогресса. Строительные леса тянулись вдоль берега на долгие мили. Пройдут годы, и облик нынешнего Лондона сотрется из памяти, останется разве что на страницах книг по истории, а имя Кристофера – человека, изменившего лицо этого великого города, – будет высечено на камне.

Александру охватил благоговейный трепет, и тут же какое-то движение привлекло ее внимание, а затем она заметила Кристофера – он балансировал между двумя креплениями, стоя на перекладине. Похоже, когда-то в этом месте проходило русло реки. На Кристофере не было ни галстука, ни сюртука, расстегнутый воротник открывал шею; белая рубашка намокла от дождя и липла к телу. В этом огромном муравейнике Кристофер казался чужим, и в то же время он явно чувствовал себя здесь как дома. Несколько мужчин, по виду строителей, послушно кивали, пока он что-то объяснял им.

Было совершенно ясно, что Кристофер занят, и Александра даже засомневалась, удачное ли время она выбрала для визита. Но ей так хотелось взглянуть на Кристофера, хотя бы одним глазком, лучше понять, каким он стал, почувствовать, что составляет смысл его жизни...

Открыто заявив о своем романе с дочерью лорда Уэра, Кристоферу пришлось бы очень многое поставить на карту. Если Александра стремилась восстановить и вернуть прошлое, он пытался изменить его до неузнаваемости, поскольку доброе имя и репутация его компании нуждались в общественной поддержке. Что же касается Александры, то ей, похоже, было уже нечего терять: лондонская аристократия теперь навеки связала ее имя с чудовищным скандалом. Это смело можно было назвать концом так и не начавшейся светской карьеры леди Маршалл, своего рода самоубийством. Какая-то часть ее существа испытывала нечто вроде тайного злорадства, бросая вызов представителям своего круга; и в то же время Александра сознавала: она ведет себя безрассудно, ей следовало бы проявлять большую осмотрительность ради собственного блага. Кристофер, напротив, вовсе не был склонен к сумасбродству – он мог лишиться слишком многого, чтобы позволить себе неоправданный риск.