Рада хотела было окликнуть служанок, чтоб прибрались в её опочивальне, но потом спохватилась. Среди вещей она припрятала колдовские травы. И хоть опаивать Володю теперь не было нужды, терять приворотные травы не стоило. Мало ли, пригодятся. Может, подсыпать их Руслану, чтоб от отца переметнулся на сторону жены, или самому Филиппу, чтоб мучился от любви и ненависти? От последней мысли девушка поморщилась. Нет, ловить от купца сальные взгляды она не хотела бы. Среди трав были и ядовитые, и обезболивающие, – понадобятся всякие. Рада поспешила в опочивальню, надо было проверить, не зашёл ли кто туда без её ведома, ведь она понятия не имела, как это принято в богатых усадьбах.

Снова девушка путалась в коридорах и злилась на это. Не только люди, но и сам дом оказался к ней немилостив, неприветлив. Пришлось спрашивать дорогу у служанок, а заодно те нашептали ей, что Володя просыпался и говорил с отцом, а после выпил ещё и куда-то уехал. Больше Рада узнать не смогла. Она похолодела до кончиков пальцев: во время празднества Руслан придумал хорошее объяснение для отца, почему он, а не Володя, стал её мужем. Но Володя-то знал правду. И, расстроившись или разозлившись, он мог устроить что угодно…

Рада свернула наконец в коридор, где находилась её опочивальня. Дошла до нужной двери, и чьи-то пальцы зажали ей рот, а другая рука обхватила талию. Девушка не успела даже вскрикнуть. Снова проклятый ступор охватил её, она не могла даже вдохнуть, не то что сопротивляться. Перед глазами помутнело, в ушах встал гул, и она поняла только, что дверь её опочивальни открылась. Раду затащили внутрь. Отпустили, она растерянно обернулась и встретилась с взглядом голубых глаз. Отшатнулась назад, и её толкнули в сторону кровати. Девушка плюхнулась на высокое ложе и сжалась, пытаясь перевести дух. Руслан склонился над ней, поставил руки по бокам от неё, не позволяя встать. Сжал пальцами покрывало. Он нависал над Радой так, что ей приходилось неустойчиво отклоняться назад. Рваное дыхание утыкалось в её губы – слишком близко, как перед поцелуем, – но в муже она чувствовала не возбуждение, а злость. Ей приходилось смотреть на него снизу вверх, потому она ощущала себя слабее, хотя глубоко внутри знала о своей силе.

Тьма взметнулась и прислушалась. Вместе с Радой она готовилась защищаться – или нападать.

– Почему ты не уехала? – слова Руслана вырвались порывом ледяного ветра.

Рада поёжилась, сглотнула. Юноша смотрел прямо на неё, и хотелось отвести взгляд, но нельзя было показывать, что она может сдаться. Ей нужно было ещё немного времени, чтобы отдышаться и прийти в себя. Руслан дал ей эту возможность: вместо того, чтобы торопить с ответом, засыпал её вопросами:

– Что произошло? Что ты сделала с отцом? О чём вы говорили?

Его горячее дыхание сбивало с толку. Кулаками он почти касался её пальцев – так близко и так волнующе, что невольно вспомнилась вчерашняя ночь. Но тот страстный образ совсем не вязался с текущим, наполненным сдерживаемой яростью, и воспоминание о глубоких поцелуях быстро рассеялось. Вот только тело уже успело отозваться противоречивыми чувствами.

– Что ты сказала отцу?! – налегал Руслан.

– У него и спроси.

– Спросил. Ты ему угрожала за то, что он пытался тебя выгнать!

– О нет, – голос девушки налился хрипотцой. – Я ему угрожала не только за это.

– А за что?

Руслан устало потряс головой. Видно было, что ему совсем не хочется разбираться с проблемами, в которые он втянулся из-за отца и брата. Рада подметила, что хватка его ослабилась, он не пытался сильнее вжать девушку в кровать, удержать её. Она немного подалась вперёд, ощущая от него всё тот же знакомых запах трав и чего-то ещё, едва уловимого, непонятного, таинственного, что не вязалось с образом добропорядочного богатенького купеческого сына. Она пыталась разгадать, что же ощущает, но не получалось. Углубиться в собственные мысли она сейчас не могла, Руслан отвлёк, повторив вопрос:

– Так за что?

– У него и спроси, – повторила Рада.

Она усмехнулась: вряд ли Белолебедь признается сыну, что вырезал целую семью. В таком не принято признаваться. Да и вряд ли сын, даже узнав правду, покинет сторону отца ради какой-то деревенской девки-воровки.

– Почему ты… такая? – зло спросил Руслан, прищуриваясь. – Просто ответь на вопрос! Я ведь всё равно выясню правду!

Холодок на теле Рады сменился жаром.

– Так выясни!

Она толкнула его в грудь. Руслан чуть отшатнулся, но этого ей было достаточно, чтобы подняться. Юноша не вернул её на место, лишь с тяжёлой усмешкой позволил стоять напротив себя, и девушке приходилось почти прижиматься к нему, чтобы не упасть обратно на кровать.

– Думаешь, не выясню? Выясню! Ты откуда? – уточнил он. – В городе на ярмарке я тебя видел, потом близ города в лесу. Думаешь, тяжело будет о тебе разузнать? – ухмыльнулся Руслан.

Рада положила руку ему на бритую щёку. Погладила пальцем, слегка касаясь его губ, – показывала, что не боится ни его угроз, ни его самого. Тьма внутри распалялась. Девушка прикусила губу, вспоминая вкус их поцелуев и не отводя взгляда от Руслана. Он выглядел спокойным, будто так и должно быть. Но, прижимаясь, она чувствовала, как бьётся его сердце – оно сполна выдавало юношу. Рада, впрочем, волновалась не меньше, и он тоже наверняка ощущал это. Она слегка дёрнулась, когда Руслан положил руку ей на талию. Он первым отвёл взгляд, но лишь затем, чтобы перевести его на слегка приоткрытые губы девушки.