«Идиот, мы все тут умрём в течение часа! Кому, блин, нужен твой гараж?»

«Здесь даже заняться любовью негде – тесно и душно среди кучи старых, ворчливых бабок. Как будто я снова очутился в метро в час пик… Ладно, я согласен на смерть! Когда меня уже вызовут?»

На этом моменте я поперхнулся – какой нормальный человек станет шутить в предсмертный час? Но люди с чувством юмора всё же находились, пусть даже это и была их последняя шутка в жизни.

«Девушки, давайте знакомиться. Меня зовут Войцех Ковальский, 38 лет. Очень хороший и весёлый человек. Характер общительный. Не женат. Буду рад познакомиться с девушкой, которая увлекается некрофилией и не побрезгует чмокнуть меня в черепушку…»

«Вообще не смешно!» – холодно написал неизвестный приговорённый.

Но постепенно неудержимый поток шуток перед лицом смерти стал исчезать. Маленький огонёк веселья, несколько минут согревавший смертников, дрогнул и погас, снова оставив людей в темноте.

«Кто-нибудь, пожалуйста, свяжитесь с моей семьёй по тел. +49 303 40 70. Пусть поищут за холодильником, там в стеклянной банке лежит около двухсот тысяч евродолларов.»

«Я слышала, в других центрах уничтожения, ставят к стенке и пускают пулю в затылок. А ещё где-то «лишних людей» сжигают. Ужас… Кстати, терять мне всё равно нечего, поэтому, если пустят газ, я попытаюсь задержать дыхание. Попробуйте и вы, вдруг выживите!»

«Не поможет. Когда ядовитые пары войдут в контакт со слизистой глаз, носовой полости и рта, человек сразу начнёт кашлять и задыхаться, поэтому идея задержать дыхание лишь продлит ваши муки.

Откуда я это знаю? Я – научный сотрудник, отвечавший за проектирование газовой камеры на этом объекте. И я чрезвычайно рад бесценной возможности увидеть работу моей «девочки» из первых рядов.

О, госпожа ирония! Как же зол ваш ядовитый клинок, Дамокловым мечом нависший надо мной! Я столько лет трудился над наиболее гуманным способом остановить перенаселение, дабы наши дети имели достаточно еды и жизненного пространства, а в итоге меня погубит собственное творение…

Радуйтесь, осуждённые на смерть, ведь она наступит через жалкие тридцать секунд после пуска газа! Целых три года я создавал эту газовую камеру специально для вас, ради будущего всего человечества.

Она совершенна. Мучений не будет. Я обещаю.»

Сообщение этого учёного я разобрал с трудом: его несколько раз зачеркнули и продырявили ручкой озверевшие люди.

«Ты хотел обеспечить детей едой и местом? Тогда почему в этой очереди я вижу подростков четырнадцати лет? Или, по-твоему, они тоже бесполезны для общества?»

«Уважаемый директор Центра регулирования численности! Позвольте обратиться к Вам с просьбой вызволить меня, Абрама Цукермана, из этого места. Произошла чудовищная ошибка, поскольку я работаю в Центре выбора ненужных людей, а значит представляю большую ценность для общества. Охранники на выходе меня не выпускают и думают, будто я отношусь к «лишним людям». Прошу помочь мне как можно скорее!»

«Захотел сбежать и спастись в одиночестве? Ну уж нет! Сдохнешь как собака вместе с нами!»

«Как же мне страшно умирать! Я – священник, отправленный на смерть вместе с другими невинными людьми по воле Господа нашего.

Я – простой человек: люблю сладко спать до обеда и разглядывать снимки обнажённых девушек. Но сейчас от страха моё сердце рвётся на части, а коленки дрожат, будто у чёрта от запаха ладана. При звуке каждого имени из списка я вздрагиваю и, прости, Боже, утешаюсь гнилой радостью: вызвали не меня. Мне отчаянно хочется плакать и бежать туда, где можно спрятаться и выжить!

Я вспомнил, как шёл на смерть наш Господь Иисус Христос. По окончанию Тайной вечери он пошёл в Гефсиманский сад, где через несколько часов его схватили стражники.

Зная, что Ему предстоит претерпеть страшные мучения от злых людей, Иисус начал ужасаться и тосковать, после чего сказал ученикам: «Душа Моя скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте». После этого Он пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей и говорил: «Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты».