Каким бы странным это ни показалось, но открытие возможности обманывать делает ребенка свободным. Теперь малыш может выбирать – нарушать или не нарушать запреты взрослых – ведь умелому обманщику наказание не грозит. И чем старше ребенок – чем чаще подворачивается такая возможность и тем умелее малыш в искусстве обмана. Он и не подозревает о том, что вступил на путь, который неизбежно приведет его к развилке – к выбору одного из двух возможных путей морального развития: прагматической или бескорыстной морали.

В самом деле, обманывая других, малыш создает удвоенный образ себя. С одной стороны, он хорошо помнит «реальную историю» – например, что он переложил шарики рукой, а не лопаткой, как требовалось по правилу. С другой стороны, ребенок создает и сообщает «обманную историю» – что он действовал по правилам, честно, и к шарикам рукой не прикасался. Тем самым ребенок создает два разных «образа себя» – образ себя «для себя» и образ себя «для других». В образе для себя – он нарушитель и обманщик, в образе для других – он хороший и честный. Постепенно, с годами, противоречие между двумя разными образами себя растет. Становится невозможным «тянуть» два противоречащих друг другу образа себя – надо выбирать, с кем ты будешь идентифицировать «реального себя» – с позитивным или негативным образом. Что-то одно: или отказаться от нарушений и обмана и действительно сделаться честным и нравственным человеком, или же встать на путь двойной морали. Как же сделать этот выбор? Можем ли мы помочь малышу встать на путь истинной, бескорыстной морали? Да и нужно ли это? Может быть, двойная мораль – более легкий путь к выживанию и успеху в современном обществе?

На этот вопрос нет простого ответа, он выходит за рамки психологии в область философии и социологии. Некоторые социологи бы сказали, что обществу нужны и те и другие – и подлинно нравственные люди, и «моральные приспособленцы». В реальной жизни есть задачи, эффективное решение которых требует «нравственной изворотливости» и известного цинизма, и нравственный человек не смог бы их решить – из брезгливости или из сострадания к людям. Например, итальянский философ эпохи Возрождения Никколо Макиавелли считал такой задачей задачу управления государством. Чем циничнее и хитрее правитель – тем эффективнее он манипулирует подвластным ему обществом. И ведь в чем-то он был прав. Взглянем на современный мир. Низвержение некоторых диктаторов в ближневосточных странах оправдывалось необходимостью восстановить в их странах закон и демократию, но привело лишь к хаосу и кровавым междоусобицам. При диктаторах, по крайней мере, был порядок и лилось меньше крови. Подлинная нравственность и честность несовместимы и с некоторыми профессиями, такими как профессия военного, разведчика или дипломата. Но вернемся в область психологии.

Итак, повторю, что примерно в возрасте 3-4 лет ребенок открывает для себя новые возможности – способность обманывать. При помощи этой способности ребенок может добиться своей цели (например, попробовать напиток, который ему запретили взрослые) и, обманув взрослых, избежать наказания. Конечно, плохо, что ребенок обманывает, но, с другой стороны, в будущей жизни без этой способности трудно обойтись. Умение обманывать и понимать, что другие могут обмануть, необходимо в соревновательных играх (шахматы, футбол), оно может понадобиться и в бизнесе (сохранение корпоративной тайны), и в политике (дипломатия). Да и в детском возрасте, как показывают исследования, умение обманывать является признаком интеллекта. Недавно американские психологи Тальвар и Ли провели исследование детей в возрасте от 3 до 8 лет, в котором ребенок обещал не нарушать определенное правило. В отсутствие взрослого 82% детей нарушили правило и 64% последних солгали взрослому, скрыв факт нарушения. Последующие тесты показали, что дети, которые более склонны к обману, обладают рядом преимуществ в интеллектуальном развитии по сравнению с детьми, не обманувшими взрослого. Так, обманщики продемонстрировали более высокий уровень понимания того, что другой человек может ошибаться и действовать в соответствии с ошибочными представлениями о реальности. Обманщики проявили более высокий уровень произвольного поведения, то есть способности подчиняться инструкции в задачах, не требующих морального поведения (например, говорить «ночь» если им покажут картинку с нарисованным на ней солнцем, и «день» если на картинке нарисована луна).

Как это ни парадоксально, но способность ребенка к обману важна и для морального развития детей, так как она подготавливает почву для появления добровольного морального поведения. Если у ребенка нет возможности обмануть других безнаказанно, то его моральное поведение будет иметь вынужденный характер условного рефлекса и не будет отличаться от поведения дрессированного животного. Напротив, если ребенок понимает, что он может безнаказанно обмануть но добровольно выбирает сказать правду, то такое поведение будет иметь не характер условного рефлекса, а характер деятельности, то есть добровольного желания действовать и жить в соответствии с нормами морали. Если моральная мотивация ребенка основана на рефлексах, а не на деятельности, то во взрослом возрасте рефлексы могут ослабнуть, что приведет человека к склонности тайно нарушать моральные нормы, если нарушение остается недоказуемым. Наконец, если ребенок не научится обманывать, сможет ли он приспособиться к жизни в обществе, где многое построено на обмане и требует социального интеллекта.

Что же такое социальный интеллект? Социальный интеллект – это способность человека понимать интересы и намерения партнера по общению и использовать такое понимание в целях ненасильственного преодоления сопротивления партнера в тех ситуациях, когда интересы индивида и партнера не совпадают. Понятно, что такое определение, включает и возможность обмана – целенаправленного введения партнера в заблуждение. Таким образом, возникает вопрос, совместимы ли социальный интеллект и мораль. Иными словами, можно ли обманывать других с целью достижения определенного результата и при этом оставаться, в своих глазах и глазах общества, моральным человеком?

На первый взгляд, ответ кажется очевидным: да, можно, если результат, который достигается таким образом, служит интересам общества. Как я уже говорил, обманные действия применимы на войне, в борьбе с террористами, разного рода соревновательных играх (шахматы, футбол). В медицине безнадежно больного человека могут ввести в заблуждение с целью смягчить его уход из жизни. Все эти проявления социального интеллекта не противоречат морали, поскольку обман тут оправдан моральными интересами спасения и блага людей. Такие проявления социального интеллекта (назовем их «позитивным обманом») отличаются от «макиаввеллизма» – обмана с целью достижения корыстных эгоистических целей: власти, богатства, самоутверждения и т. п. Однако позитивный обман представляет собой чисто «внешнюю» форму совмещения социального интеллекта и морали по принципу «воды и масла», или «лучше бы нет, но если нет другого выхода, то да». Хотя и оправданный высшей целью, обман остается обманом и противоречит библейской максиме «не обмани». При позитивном обмане достигается именно совмещение, но не единство, социального интеллекта и морали.

Существует, однако, и другая, более глубокая форма совмещения социального интеллекта и морали, которая образует их общий генетический корень и единство. Я возьму на себя смелость утверждать, что детский обман и есть та уникальная форма социального интеллекта, которая не противоречит морали.

Исследования показывают, что уже в возрасте 2-х лет дети демонстрируют некоторые предпосылки моральных чувств. Эмоциональные реакции (типа тревожности) в ответ на нарушение определенных запретов могут приобретаться в довольно раннем возрасте путем подкрепления. Однако эти эмоциональные реакции принципиально не отличаются от выученных эмоциональных реакций животных. Напротив, внутренняя моральная мотивация может возникнуть только тогда, когда ребенок имеет возможность свободно выбирать между преследованием своих личных интересов за счет нарушения моральных норм, и соблюдением моральных норм за счет добровольного отказа от личных интересов.