– Пожалуйста, не нужно! Мне не нужно твоё… прощение, – заявила Паола таким тоном, будто Руна нанесла ей смертельное оскорбление. – Я не чувствую вины, пока нет доказательств обратного.

В конце концов, терпение Руны кончилось:

– Какие тебе нужны доказательства? Ради бога, ты ведь была за рулём!

– Поэтому ты думаешь, что во всём виновата я, да?! Никаких других объяснений нет?

– Да какие ещё могут быть объяснения?!

Руна полагала, что причиной упорства Паолы являлся шок после аварии. У Руны не было сомнений относительно случившегося: разве не она вытащила Паолу из искорёженного автомобиля? До сих пор стыла кровь при мысли, что на переднем сиденье могло находиться два безжизненных тела. Но упрямица не желала признать, что по её вине в тот вечер Руна могла лишиться и любимой девушки, и Хельги. И всё же Руна потеряла Паолу. Вскоре после аварии та оставила работу агента по авторским правам в рекламном бюро, где они познакомились, и уехала в Англию. Между ними всё было закончено. Единственное, что осталось после бурных месяцев, проведённых вдвоём, – это песни, написанные в порыве вдохновения. Несколько песен, объединённых в концертном шоу “Прелюдии любви”, были написаны во время круиза влюблённых по Средиземному морю. Вдохновённое сочинение Руна посвятила Паоле. Запись Руны, сделанная экспромтом, сохранилась на единственном диске, – автор собиралась доработать произведения. Накануне дня, в котором случилась авария, Руна отдала послушать диск Паоле, а затем у обеих возникли более важные дела, чем разбираться с судьбой диска… Руна даже не знала, слушала ли его Паола, и это мало заботило певицу. Ей никогда больше не хотелось даже прослушать, а тем более исполнять эти произведения… Тогда почему же этот мальчик – она заглянула в письмо, – Элиот Дорсо, утверждает, что знаком с “Прелюдией любви”? Кто же этот юный почитатель?

Бумага с эмблемой школы не давала никакого ключа к разгадке.

Фамилия Дорсо артистке явно незнакома. Её мучил вопрос: где и при каких обстоятельствах мальчику удалось услышать песни, посвящённые самой дорогой для неё девушке в мире, и Руна почувствовала, что теперь ей не будет покоя, пока не найдёт ответ на эту загадку… Она нажала на кнопку селекторной связи.

– Да, шеф? – тут же послышался голос всегда готовой к услугам секретарши.

– Ты всё ещё тут?! – Руна придала интонации строгость.

– Ты разрешила мне уйти с полудня. До двенадцати ещё три минуты, – бодро заявила Хельга. – Мне их потратить на работу или на то, чтобы оправдываться перед тобой?

– Плутовка! Ты ведь сама считаешь, что без тебя не обойтись, – проворчала Руна. – И вот тебе шанс это доказать. Скажи, не было ли на конверте письма этого мальчика, Дорсо, обратного адреса?

Тонкий слух певицы уловил, как Хельга зашуршала бумагами.

– Да, есть. Я его отложила, собираясь написать ответ.

Руна почувствовала, как внутри неё всё напряглось; лишь благодаря годам концертной практики ей удалось сохранить дыхание ровным.

– Скорее всего, это адрес школы, в которой он учится?

– Нет, конверт подписан от руки, обратный адрес – какой-то загадочный Сквонегал в Голд Пойнте. Ничего себе место!

<<Нет, не может быть, чтобы это был тот дом, который я помню>>, – грустно подумала певица.

Она уже начала кое о чём догадываться, но являлась ли её догадка верной?

– Принести тебе конверт?

– Нет, благодарю, Хельга. Это всё, что я хотела узнать.

Дальнейшее лучше выяснять самой. Теперь ей надо идти по наметившемуся следу и посмотреть, куда этот след приведёт.

2

– Ты уже в четвёртый раз проверяешь почтовый ящик, – проворчала Паола. – Чего ты ждёшь, выигрыша в лотерею?

Племянник немного смутился.

– Я надеялся, что придёт ответ от Руны Рассел. Прошло уже две недели!

– Две недели не такой уж огромный срок для человека её положения, – попыталась утешить его Паола, не отрывая глаз от бумаги с начатым письмом в страховую фирму. Вдруг рука девушки с ручкой замерла. О нет, этого не может быть! – Разве ты написал письмо не на бланке школы? На какой адрес должен прийти ответ?

Элиот смутился сильнее и повёл плечами:

– Конечно, я взял школьный бланк, только…

– Только что?

Паола еле могла говорить из-за комка в горле: девушка совсем не собиралась ввязываться в это дело. Всего-то помогла мальчику накидать черновик письма, поскольку тот придавал своему посланию огромное значение. Племянник и понятия не имел, каких душевных мук это стоило.

Даже сейчас, после четырёх прошедших годов, Руна Рассел оставалась незаживающей раной в сердце Паолы.

– Элиот! – требовательно повторила Паола, когда молчание чересчур затянулось. – Что значит “только”?

– Наша учительница всегда говорит, что надо проявлять инициативу, вот я и проявил, – начал оправдываться мальчик. – Я добавил от себя приписку, и на конверте – твой адрес. Думал, что так скорее получу ответ… Ведь я тут пробуду ещё месяц, пока не вернутся родители. Я не мог ведь воспользоваться нашим адресом!

– Но теперь ей известно, где ты проживаешь!

<<Где я проживаю>>, – едва не вырвалось у Паолы.

Элиот не мог понять причину беспокойства любимой тёти.

– Она не какая-то там маньячка или ещё что-то. Она знаменитая и уважаемая певица. Ничего страшного, что я воспользовался этим адресом, так ведь?

Озабоченное лицо тётушки не позволяло детскому голосу звучать уверенно.

– Что за приписку ты сделал?

Лицо Элиота покраснело:

– Я написал, что, когда слушаю её песни, то покрываюсь морозом по коже. Даже не знаю, зачем я это добавил. Ты хорошо составила письмо, но мне захотелось добавить что-то от себя. Ты думаешь, этого не надо было делать?