– Нет, мессир, все они тяжело переживали утрату, – ответил Морроу. – Несомненно, что убийство – дело рук чужака.

– Отчего вы так решили?

– Убийца проник в комнату через окно со двора. Ставни были распахнуты.

– Да, – подтвердил слуга, – когда мы вошли к хозяину, очаг давно прогорел, было очень холодно.

– Что ж, если убийца действительно проник через окно, а потом ушел тем же путем, немудрено, что комната успела промерзнуть, – принялся размышлять Дэниел. – Но можете ли вы ручаться, что в этом не замешан кто-то из гостей или слуг? Он мог под каким-нибудь предлогом отлучиться на улицу, залезть на крышу пристройки, а оттуда через окно – в спальню хозяина.

– Что вы, мессир! – вспыхнул слуга. – Это невозможно. Все мы были на виду. Даже для справления нужды нет надобности выходить во двор. Труба выгребной ямы подведена прямо к комнате на первом этаже.

– Да, с этим вам повезло, – согласился Морроу.

Правда, не пояснил, что именно имел в виду. Наличие комфортного нужника или твердое алиби.

– Пропало ли что-нибудь из спальни? – Грант остановился у комода.

– На первый взгляд, нет, – задумался слуга. – Если только в бумагах, но, кроме хозяина, этого точно теперь никто сказать не может. Он редко хранил документы здесь, предпочитая работать в кабинете.

Дэниел перешел к осмотру окна. Что-то заинтересовало его, и рыцарь достал из поясной сумки небольшое круглое полированное стекло в деревянной оправе.

– Что это, мессир? – полюбопытствовал Родрик, выглядывая из-за плеча.

– Увеличивающее стекло.

Дэниел внимательно изучил задвижку на оконной раме.

– Похоже, окно действительно открыли с улицы. Я вижу свежие царапины и сколотую древесину.

– О! – крякнул впечатленный Морроу.

– Скажи, а не заметил ли ты чего-то необычного? – спросил Дэниел слугу. – Может быть, какие-нибудь вещи лежали не на своих местах? Или появилось нечто, чего раньше не было?

– Эм-м, вы имеете в виду те голубые цветы? Да, они лежали на груди господина Унвинда, – тотчас ответил слуга.

– А кроме?

– Знаете, было кое-что еще. Несколько сухих колосков пшеницы прямо рядом с телом.

– Вот как? – удивился рыцарь. – А почему ты не доложил об этом стражникам?

Он перевел взгляд на Грегора и Родрика.

– Так… я сказал. Стража не придала этому значения.

Морроу сделал вид, что впервые об этом слышит.

А молодой стражник виновато развел руками и пояснил:

– Наверное, я в это время внизу записывал в протокол объяснения гостей.

– А разве пшеницу не мог оборонить сам хозяин, родственники или кто-то из слуг? – хмуро спросил помощник шерифа. – Не бог весть какая улика.

Приказчик неуверенно возразил:

– Но у нас в доме нет ни зерна, ни колосьев. Хозяину привозят готовую муку.

Дэниел обернулся к висевшему над комодом гербу. Это был горизонтально рассеченный щит: белую верхнюю половину украшал красный бык с ярмом из золотой веревки, а нижнюю, червонную, – золотистый сноп пшеницы, перевязанный синей лентой. Девиз на ленте гласил: «Ярмом и плугом».

– Это ведь гражданский герб? Я не вижу никаких дворянских атрибутов, – спросил Грант, изучая рисунок.

– Разумеется, – подтвердил слуга, – хозяин из купеческого рода. Как говорят, настолько же богат, насколько и незнатен. Это его личный герб, составленный чиновниками магистрата.

– Может быть, тебе известно значение этих символов?

– Извольте. Бык – старинный знак рода Дримов, предки семейства разбогатели на продаже скота. А сноп пшеницы – личный успех господина Унвинда. Когда он начал заниматься зерном, дела фамильного предприятия сразу пошли в гору. Одно время его даже называли Зерновым герцогом. Позже хозяин открыл в городе и другие лавки: продажа молока, сыра, хлеба и зелени.

– Любопытно, – произнес Дэниел. – Я ошибаюсь, или здесь были какие-то следы? – он указал на поверхность герба, где едва виднелись разводы сажи.

– Вы правы! – воскликнул слуга. – В то злосчастное утро герб был испачкан темной полосой, словно по нему мазнули головешкой из камина.

– Ну а этому факту стража придала значение?

Морроу недовольно засопел:

– Позвольте, мессир! Вы уж слишком…

Грант поднял руку, заставив Грега умолкнуть.

Приказчик продолжил:

– Они спрашивали об этом. Но я не смог вспомнить, была ли эта грязь до смерти господина Унвинда или появилась уже после трагедии. Кажется, накануне всё-таки ее не было.

– Благодарю, – кивнул рыцарь, – на этом и закончим. А теперь я хочу остаться один и поразмыслить над деталями. Прошу вас всех, подождите меня внизу.

Стражники и слуга быстро переглянулись. Морроу хотел было что-то спросить, но передумал. Один за другим они покинули комнату.

А Дэниел, наконец, приступил к главному. Затворив дверь, рыцарь скинул плащ и встал в центр комнаты. Ладонь крепко обхватила кольцо с изображением ворона. Второй рукой Дэниел достал из сумки узкий деревянный пенал. Откинув крышку, вынул небольшую темную горошину. Закрыв глаза, человек раздавил горошину в пальцах и погрузился в транс.