Скорее уж Женя куда-то увез собаку. В приют, например, сдал. Еще два месяца назад я прояснил бы этот момент в минуту — «скажи как есть». А вот как действовать теперь? Наверняка Мария с ее Даром аналитика и собственными, что уж там, мозгами могла бы нарыть в соцсетях много подробностей про эту семью. Обратиться к ней? Ну нет, не вопрос жизни и смерти же! В смысле — человеческой жизни и смерти, мы пока еще приоритетнее животных… других животных.

Мария… За время моей затянувшейся командировки мы разговаривали всего три раза, не голосом даже — текстом. Всегда строго по делу — согласовывали обмен услугами. Она не написала ни слова помимо того, что необходимо, и я тоже. Набирал пару раз и тут же стирал. Повторял себе, что это все к лучшему, я же жениться собираюсь. Разве я хотел бы, чтобы Мария начала ко мне липнуть? Признаваться, не дай бог, в каких-то чувствах? У нас же легкая, ни к чему не обязывающая связь, просто секс, ничего личного! Что может быть проще и понятнее?

И все-таки сдержанность Марии меня уязвляла. После возвращения я ее еще не видел, да и не знал, хочу ли видеть.

Ладно, это все потом. Сейчас надо искать щенка. Для начала — раскопать, что есть по этой семейке. С чего начала бы Мария? Изучила бы все открытые материалы по фирме, сверяя официальные данные с тем, что есть в соцсетях, в отзовиках, на «желтых» ресурсах…

Час спустя довольно четко понимаю одно: случайных людей в руководстве фирмы Алевтины не водится. Рабочих, технический персонал и девочек на ресепшн набирают по объявлениям, но менеджмент, юристы, отдел продаж, бухгалтерия — там плотненько сидят свои: родственники, одноклассники, институтские друзья. Не такая уж редкость для российского бизнеса. На сайте можно полюбоваться на фотографию главбуха, скоропостижно отбывшего в Аргентину — и, разумеется, никакой открытой вакансии. Какое, казалось бы, это имеет отношение к пропаже собаки? А самое прямое.

У меня предусмотрительно зарегистрировано несколько «левых» аккаунтов в разных соцсетях. Нахожу в одной из них метросексуала Евгения и пишу ему:

«Добрый день. Ваша супруга ищет главбуха. Предлагаем вам кандидатуру, которую вы рекомендуете. За вознаграждение».

Четверть часа спустя Женечка отвечает:

«Кто это?»

«Анонимный спонсор».

Женя набирает сообщение, но ничего не отправляет. Так проходит минут десять. Пытаюсь ускорить процесс:

«Триста тысяч».

Альфонс решается быстро:

«Пятьсот. Наличными».

Надо же, оказывается, живительный компромат вполне реально добывать и без моего утраченного Дара.

«Сегодня же» — раздухаряется Женя.

Отлично.

«Где встречаемся?»

«В „Конфетнице“ на улице Степана Разина. Через час».

Женя уже ждет за маленьким круглым столиком, перед ним стоит навороченный слоеный коктейль. Увидев меня, альфонс спадает с лица.

— Вы же… Разве вы?

Самодовольно ухмыляюсь:

— Я да, я очень.

Подскакивает официанточка:

— Что будете заказывать? У нас новый арбузный латте со взбитыми сливками…

— Двойной эспрессо. Без молока, сахара и прочей дребедени.

— Послушайте, вы все неправильно поняли, — заводится Женя, едва официантка отходит. — Я просто хотел выяснить, кто пытается внедриться в фирму моей жены.

— Ну да, разумеется. Полагаете, Алевтина так и подумает, когда увидит скрины переписки?

Женя вертит в руках ложечку:

— Чего вы хотите?

— Не поверите, я хочу всего-то выполнить свою работу. Расскажите, что вы сделали со щенком. С Венди.

— Я? С Венди? Да чего это вы, в самом деле? За кого вы меня принимаете?

Возмущение альфонса выглядит совершенно искренним — зрачки расширяются, голос чуть дает петуха; но как знать, может, артистизм — необходимый навык в его профессии. Не отвечаю, просто не свожу с него тяжелого, равнодушного, чуть утомленного взгляда. Нахватался приемчиков за полгода службы в полиции.

— Послушайте, ну что вы… Я никогда бы не навредил живому существу. Для меня даже червяка убить — проблема, потому с детства ненавижу рыбалку эту всю… А Венди была такая душка. Ну давайте вы сотрете диалог, пожалуйста? Я вам заплачу, кредит под залог машины возьму, она на меня оформлена…

— Не нужно мне денег. Я не вымогатель. Просто расскажите, что случилось с собакой.

Женя сникает:

— Я могу сказать, но вы же не поверите. Никто не поверит…

— Говорите.

— В общем, я видел, но Алевтине рассказывать не стал. Она и слушать не будет — души не чает в сыночке-корзиночке. А этот избалованный мажор совсем с катушек слетел.

— Что Никита сделал?

— Унес щенка из дома. Даже не в переноске — в спортивной сумке. Я не стал спрашивать зачем — он со мной не разговаривает. Не может простить, понимаете ли, что я краду у него внимание матери… Он — оборзевший эгоист, ему нет дела до того, что Алевтина — женщина, у нее есть потребности. Она хочет чувствовать себя любимой и желанной, это нормально…

— Меня это не интересует. Я знаю, что вы пытались утопить Венди в бассейне.

— Утопить!? — Женя таращится на меня во все глаза, потом внезапно прыскает и заходится в смехе. — Извините… Очень уж… неожиданное предположение… и, не обижайтесь только, нелепое. Да, я занимался с Венди плаванием. Ей это необходимо для развития. Знаете, как полностью называется порода? Ирландский водяной спаниель. Господи, у них даже селекция идет по перепонкам на лапах. Утопить, скажете тоже!

Девушка ставит передо мной чашечку горького кофе, которого, признаться, мне совершенно не хочется.