Негр посмотрел на Артема нехорошим взглядом. Ну, понятно, разговаривать пока не хотят. Пока машина колесила по городу, старались определить свое место и в целом паниковали несильно, памятуя положительный пример с российскими технарями. Стекла были затемненные, кроме небольшой полосы на лобовом стекле, снаружи их не было видно. Артем старался маячить своей лётной формой ближе к лобовому стеклу в надежде, что какой-нибудь патруль их остановит. Навстречу проехала колонна ООН-овских машин в сопровождении броневиков. Мелькнула мысль начать борьбу и спровоцировать аварию, но высока была вероятность, что, прежде чем разбираться, по пикапу с вооруженными рэбелами в кузове, сначала будет выпущена очередь из крупнокалиберного пулемета. Пока прикидывал шансы, колонна проскочила мимо. По очереди начали звонить изъятые телефоны, они были в кармане у кого-то из похитителей. Это Хамода поднял тревогу. Янис, находясь снизу под Артемом, понял, что скоро зазвонит и его заныканный телефон. Проявляя чудеса изворотливости, которой позавидовал бы Копперфильд, он за спиной, не глядя, разблокировал и выключил свой сотовый. Быть пассивными заложниками наши друзья не собирались.

Пикап без остановки проехал блокпост на границе города. Шлагбаум открыт, никто не вышел и не остановил. Такого быть не должно. Дело плохо. Стало понятно, что всё похищение было продумано заранее.

Через некоторое время уговорили рэбелов остановиться по нужде. Артем попросил, чтобы его переместили в кузов. Янис и Каспер на переднем сиденье были раздавлены в прямом и переносном смысле. Похитители были не против. Борттехнику и второму пилоту стало полегче. А Артем вздохнул, нельзя сказать, что свободно, и устроился в кузове. Стало темнеть, появились первые звезды, Орион слева, Медведицу над горизонтом не видно. Направление командир воздушного судна (КВС) Ми-8, конечно, определил. Везут примерно на север. Путь лежал в Северный Дарфур. Артему был известен этот район полетов. Кто же и с какой целью похитил их экипаж?

После затяжной войны между севером и югом, сейчас, под давлением ООН, в Судане держится хрупкое перемирие. Но это не отменяет борьбы между группировками за финансирование и ресурсы. Также тут пересекаются интересы торговцев оружием (Украина), нефтью (США), золотом (Россия) и соседних стран. Ну и для полноты картины, на просторах саванны враждуют племена скотоводов. Каждый встречный в этих местах обязательно будет с автоматом, а если на машине, то с пулеметом.

Дорога сильно петляла. На большом удалении объехали освещенный поселок, видимо, кэмп. В таких местах обычно базировался миротворческий контингент ООН, около роты бойцов. Некоторые страны содержали таким образом, за счет ООН, часть своих войск (Индия, Пакистан, Нигер, Непал, Украина, ЮАР…). Артем нередко снабжал такие лагеря продуктами и медикаментами, или выполнял ротацию военных. Дорога переходила в русла рек, которые в это время были сухие и ровные, бандиты свободно ориентировались по ним без навигаторов.

Около трех ночи добрались до стойбища какого-то племени. Вывели на досмотр, обыскали. Искали телефоны или оружие, всякие мелочи их не интересовали. Второй пилот в куче своих карманов смог сохранить телефон и незаметно прикопал его в песке. В портфеле были карты, документация на вертолет, спутниковый телефон, GPSка, две рации (на авиационный диапазон и полицейский) с отстёгнутыми антеннами. Навигатор и спутниковый телефон забрали. Про рации авиаторы каким-то чудом навешали «лапшу», что они для общения между собой, да к тому же не работают. Чудеса наивности аборигенов еще не раз будут помогать заложникам. Портфель с документацией, картами и рациями оставили у летчиков. Они это расценили как небольшой локальный успех. Бутылка с чемергезом из портфеля пропала, в этом усмотрели плохой знак.

Всех напоили чаем. Не били, не издевались. Завели в большую палатку, кинули тряпки и подушки. Внутри женщина и ребенок. Снаружи костер и охранники с автоматами. От усталости и переживаний ничего обсуждать не стали, и так всё понятно. Как только всё стихло, услышали какой-то гул. Сначала думали, что колонна техники. Но звук нарастал и, казалось, будто окутывал палатку, это было что-то природное, непонятное, экзотическое. Рэбелы не проявляли беспокойства. Цивилизованная рациональность и здравомыслие уступили место диким природным инстинктам. Но понять природу гула Артему тогда не удалось. Действие адреналина заканчивалось, парни вырубились до утра…

Проснулись замёрзшие и с нехорошими предчувствиями. Ночью закутались в полученные тряпки, среди которых оказались и советские армейские одеяла, такие темно-синие, ну вы знаете. Спали, прижавшись друг к другу. Ночная температура, около 15-17 градусов Цельсия, выстраивала приоритеты совсем в другом порядке, нежели они расположены в голове у завернувшегося в плед читателя, отхлебывающего кофе с коньяком у камина.

С утра вывели до ветру, под конвоем и по одному. В пределах видимости было шесть вооруженных человек. В лагере было несколько больших палаток. Женщины и дети занимались хозяйством, отвлекаясь с любопытством и опаской на неведомых зверюшек – белых людей.

Местность Дарфур находится на западе Судана. Это гористое плато с дефицитом влаги и распространенным скотоводством. Оно находится очень далеко от столицы Судана – Хартума и от верхнего течения Нила. Великая река разделяется в Хартуме на Белый и Голубой Нил, но до этого места около 1000 километров. На Дарфур оказывает влияние Арабский север и сталкивается тут с влиянием черного племенного африканского юга.

Появился старший джанджавид, араб среднего возраста с дредами. Джанджавид в переводе с арабского означает «джинн на коне». И это полностью соответствовало текущей ситуации, потому, что он прибыл на лошади. Пленников вывели из палатки, вокруг них собрались почти все аборигены. Предводитель попытался провести допрос. Он говорил на арабском. А у наших друзей в арсенале на троих были: русский, английский, французский, нецензурный японский (он, как ни странно, еще пригодится), армянский, латышский и немецкий со словарем.

– Мон хо табиб?

– Пилоты мы. Инглиш, фрэнч, дойч…? – Ян пытался наладить контакт.

– Может Латвиешу? – предложил Артём, аборигены округлили глаза – Ну, я и не надеялся.

– Арабский? – Ян озвучил очевидный вариант.

– Арабия, арабия! Нам!

– Да мы уже поняли, что арабский. Только мы не понимаем ничего, по-вашему.

– Мон хо табиб? Дктор…

Диалог шел туго. Подключились жесты, интуиция и знание некоторых арабских и английских слов, корни которых были общие с европейскими. Мы же все люди – братья. Верить в эту незамысловатую истину хотелось всё больше.