— Не знаю. — Алекс тепло улыбнулся. — Я думаю, мы вполне можем распознать сокровище, когда его находим. — Его глаза устремились на Николь. — Тебе следует чаще носить желтый цвет, дорогая. Он очень идет тебе. — И подумал.

«Ты в любом наряде хороша. А без него еще красивее».

— Я рада, что вам нравится, — сказала она лукавым тоном. Даже игривым. И куда только подевалась ярость, которая бушевала в ней накануне?

Он легонько поцеловал ее, хотя мечтал отнюдь не о таком поцелуе. Вдруг повеяло фиалками, и в нем сразу же вспыхнуло желание. Ему нравилось, как платье подчеркивает ее тонкую талию, нравилась ее прическа: медные кудри ниспадали ей прямо на щеки. Но его насторожила ее заговорщическая улыбка — У вас ко мне дело, бабушка? — спросил он, стремясь как можно быстрее перейти к тому, что его заботило.

— С этим можно не спешить. — Она села около Николь на стеганый кожаный диван.

Алекс прочистил горло. Нет, дерзкой малышке не удастся так легко отвертеться.

— Я попросил Николь зайти ко мне, чтобы обсудить с ней кое-какие проблемы. — Он сел на высокий стул прямо напротив них.

— Продолжай, — сказала бабушка , . — Я должен поговорить с ней с глазу на глаз, — добавив Алекс. Он еще никогда не видел бабушку столь озабоченной — Хорошо, — наконец уступила она со вздохом. — Я только зашла, чтобы попросить тебя о билетах, — мне нужно заказать два. Я уже навела справки у твоего друга Томаса. Он сказал, что корабль во Францию отправляется в следующую субботу.

Алекс удивленно поднял брови.

— Вы хотите уехать так скоро?

— Боюсь, у меня нет выбора. — Рашель рассказала о болезни своей подруги и закончила словами:

— По крайней мере у меня будет с собой компаньонка, а не просто служанка.

Алекс нахмурился. В его уме мелькнуло первое подозрение.

— И кто же с вами поедет?

— Как кто? Разумеется, Николь. Мы с ней обо всем договорились. Ведь это все упрощает.

Алекс едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Он посмотрел на Николь испепеляющим взглядом, но она только пожала плечами.

— Это могло бы быть неплохим решением, — согласился он. — Если бы не одно «но».

— Какое же? — спросила Николь.

— Она не поедет.

— Что? — Николь вскочила на ноги — Почему, позвольте спросить? Вы отказываете своей бабушке в компаньонке. Это ведь очень трудное путешествие.

— Я сказал, ты не поедешь.

— Но… но я не могу остаться здесь… после того как вы женитесь. Кларисса этого не потерпит.

— А ты и не останешься здесь. Переедешь в город.

Николь сильно побледнела. Она попыталась что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Тулуз-стрит Дом, где жила его любовница. Подхватив юбки и тяжело дыша, она упала на диван.

— Ну пожалуйста, Алекс, — тихо сказала она, — отпустите меня с бабушкой.

— Нет.

— Александр, — удивленно сказала Рашель, подвигаясь к нему, — ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?

На какой-то миг он задержался с ответом.

— Ее контракт принадлежит мне, вернее, Бель-Шен. Она никуда не поедет. Разговор закончен.

Рашель внимательно оглядела его. Он ждал от нее взрыва гнева, но вместо этого она только улыбнулась.

— Как скажешь, Александр.

Она подошла к изумленной Николь и похлопала ее по руке.

— Александр знает, как лучше, — сказала она.

— Но бабушка…

— Я буду скучать по тебе, девочка моя. — Повернувшись, она улыбкой простилась с Алексом и вышла, закрыв за собой дверь.

Николь сидела, ничего не видя перед собой. Ее глаза были застланы сплошной пеленой слез.

— Никогда не думала, что вы можете быть таким жестоким.

Алекс взял ее холодные руки в свои теплые ладони.

— Я не желаю тебе зла. Никогда не желал.

— Тогда отпустите меня.

Он посмотрел в окно на сад. По озеру плавали лебеди, и мягкий ветерок шевелил листву на дубах.

— Ты согласилась выслушать меня. И должна это сделать.

Николь ничего не ответила, однако и не отвернулась.

Алекс глубоко вдохнул и заговорил спокойнее, стараясь как можно точнее подбирать слова:

— Когда я узнал о тебе, вначале я думал, что сделаю тебя любовницей, полагая, что это будет для тебя удачей. Я знал, что приятен тебе, и хотел тебя. Очень хотел. — Он замолчал, но она все еще не произносила ни слова. — Я предполагал, что тебе пришлось пережить надругательство над собой, что ты уже не девственница. Утаить от всех твое прошлое было невозможно, а значит, и невозможно подобрать тебе достойного мужа.

Поэтому я был уверен, что тебе лучше остаться со мной.

— Я бы куда-нибудь уехала. Вы могли бы мне помочь начать жизнь заново.

Алекс фыркнул.

— И кто бы о тебе заботился?

Ники развернула плечи, вздернула подбородок.

— Тот же, кто заботился обо мне до — вашего появления, — я, сама.

— Ты — о себе? — повторил он, не вполне уверенный, что правильно расслышал. — Стоит ли мне говорить, в какой ужас ты бы превратила свою жизнь? Сама, собственными усилиями? В наше время одинокая женщина имеет мало надежды на выживание. А уж на личное счастье тем более.