Кубински сделал вид, что не расслышал. Шоукросс изменился в лице и забормотал что-то себе под нос.

– Что? – спросил детектив. – Что ты сказал, Арт?

– Я сказал, что вы все можете пойти к черту.

Кубински точно знал, о чем он думает: «Чарли уже ничем не сможет мне помочь. Это не в его власти».

– Тело у вас, – сказал Шоукросс. – Делай теперь, что хочешь.

И он уставился в пол.

Еще целый час Кубински спорил, обещал и угрожал. Потом, поняв, что ничего не выйдет, он ворвался в кабинет начальника. Вечеринка в честь победы только начиналась.

– Садись, Чарли, – сказал шериф Ирвинг Энджел. – Я заказал пива.

Кубински узнал репортеров из «Уотертаун дейли таймс» и представителей вещательных служб. Он вздрогнул, когда Лофтус хлопнул его по спине и похвалил за отлично проделанную работу:

– Тело нашли именно там, где ты и сказал.

– И что это нам дает, шеф? – холодно спросил Кубински.

– Чарли, – сказал заместитель начальника Киллорин, – разве ты не слышал? Мы нашли ребенка!

– Вы нашли его тело, – поправил его Кубински. – А теперь скажи мне, как ты собираешься связать это с Шоукроссом.

Лофтус и другие продолжали вести себя так, как будто дело раскрыто, в чем Кубински по-прежнему сомневался.

– Как, черт возьми, мы собираемся возбуждать судебное преследование? – спросил он. – Где неопровержимые доказательства?

Киллорин ответил ему, что об этом пусть беспокоится окружной прокурор. Кубински и хотел бы чувствовать себя поувереннее. Билл Маккласки был популярным прокурором в течение шести лет, но некоторым детективам казалось, что он не решается доводить дело до суда без наличия неопровержимых улик. Бывалые копы хотели, чтобы все дела рассматривались в суде, неважно, какими были доказательства, слабыми или нет. Им нужен был окружной прокурор с железной волей. Билл Маккласки был просто слишком хорошим парнем. Кубински решил уйти, пока не испортил веселье.

В коридоре он столкнулся с детективом, который только что вернулся из офиса шерифа на Корт-стрит. Детектив сообщил, что Мэри Блейк и ее муж опознали одежду своего погибшего сына. Аллен «Большой Пит» Блейк был слишком пьян, чтобы разобрать что-то, но его жена расплакалась, когда увидела футболку. После этого ее однорукий муж едва не рухнул на пол, и жене пришлось помогать ему спуститься в холл.

Кубински не видел Блейков несколько месяцев и спросил, как они сейчас выглядят. Другой детектив сказал, что муж прибавил в весе. На нем была грязная белая футболка и рабочие брюки в пятнах, его физиономия давно не видела бритвы.

– Но жена его все та же. Злая и шумная, – в его устах эти эпитеты звучали похвалой. – Думаю, она все еще нас ненавидит.

Кубински сказал, что не удивлен этому.

Да, я вошла и опознала тело. А что мне еще оставалось?

Я смотрела телевизор в гостиной, и там сообщили, что в лесу нашелся скелет ребенка. На экране какие-то люди несли мешок, типа мусорного, и что-то еще. Мы с Большим Питом ждали телефонного звонка, но так и не дождались. Будь прокляты эти копы свиномазые! Наверно, подумали: зачем звонить этим крысам у реки?

В итоге один знакомый отвез нас в офис шерифа. Одежда там была та, что носил Джек, все верно – черные кроссовки, которые я купила ему как раз перед тем, как он пропал, рубашка, ну и все остальное. На куртке была заплатка, которую я наложила в тот день, когда он ушел. Мне очень не хотелось плакать перед копами, но я ничего не могла с собой поделать.

Позже тем вечером кто-то позвонил из офиса судмедэксперта и спросил, могут ли они оставить тело Джека у себя, пока не закончат кое-какие исследования. Еще он сказал:

– Вы можете закопать пустой гроб, а позже мы выкопаем его и положим туда останки.

– Ну уж нет, мистер! – ответила я, а сама подумала, как можно вот так разговаривать с матерью? – Если будут похороны, мой сын будет лежать в гробу. Только так, и никак иначе. Он ничем не хуже всех остальных. Он – маленький человек.

Мне сказали, что перезвонят позже.

Артура Шоукросса опросили в камере два врача. Они зафиксировали, что его коэффициент интеллекта слегка ниже нормы, и обнаружили психические расстройства, толчок к развитию которых дала, по всей вероятности, служба во Вьетнаме. Чарли Кубински было приказано сопроводить заключенного в больницу сестер милосердия для проведения эхограммы черепа, рентгена и неврологического обследования. Ответы по всем пунктам были получены негативные. Врачи признали обвиняемого дееспособным, и, следовательно, он мог предстать перед судом за убийство Карен Энн Хилл.

Назначенный судом адвокат защиты Пол Дж. Дирдорф тут же подал ходатайство о снятии обвинений на том основании, что подзащитный «по причине низкого уровня умственных способностей не способен свободно и разумно пользоваться своим правом хранить молчание и получать юридическую помощь».

Единственным доказательством, как утверждал адвокат, были «неприемлемые и незаконные признания», сделанные обвиняемым детективу Кубински во время допросов, длительность которых выходила далеко за разумные пределы. Вдобавок ко всем другим пробелам в деле, сказал Дирдорф, обвинение не представило ни одного свидетеля, который смог бы связать Шоукросса и убитую Карен Энн Хилл.