Шрифт:
– Откройте дверь! – опять требует она.
– Не могу.
– Или не хотите?
– Не льсти себе, – ухмыляюсь. – Дверь заклинило.
Закладываю руки за голову и прикрываю глаза.
– Что значит «заклинило»?! Вы шутите? Мы же… мы задохнемся тут! Уже дышать нечем! И жарко!
– Чем больше ты будешь бухтеть, тем жарче станет. Успокойся и сядь. Вспомнят о нас и откроют дверь. С той стороны.
– А если не вспомнят?
Открываю глаза и натыкаюсь на ее испуганный взгляд.
– Значит никому мы и не нужны с тобой, – ухмыляюсь. – Сядь, Вероника. Не мельтеши. И так жарко.
– Вы страшный человек, – цедит она, не сводя с меня взгляда.
– Поверь, я столько раз слышал это в своей жизни, что ты меня сейчас вообще вот не удивила.
– Надеюсь, это наша последняя встреча, – так и стоит у двери. А потом начинает долбить по ней.
– Бесполезно, – смеюсь я, глядя на эти ее попытки. – Все в другом отсеке. Хотя… – приподнимаю бровь. – Вдруг у тебя получится выломать дверь из цельного дуба. Продолжай.
Девчонка недовольно фыркает, замахивается и… замирает.
Спасибо реакции, выработанной еще в юности при занятии боксом. В последний момент я успеваю подскочить к девчонке и не дать ей рухнуть на пол.
20. Илья
Тонкое тело оказывается у меня на руках. Голова запрокинута. Вглядываюсь – вроде, не притворяется.
Ну, вот какого хера надо лезть во взрослую парилку?
Кладу девчонку на нижнюю полку и легонько бью по щекам. Голова мотается из стороны в сторону, но глаза так и закрыты. Ну, хотя бы дышит.
Иду к бочке с холодной водой и по пути пару раз кулаком сильно ударяю в дверь. Вдруг услышат?
Нет. Бесполезно. Пока нас не начнут искать, никто не услышит.
Окунаю ладонь в ковш и прикладываю девчонке ко лбу. Горячая! Блять, реально перегрелась. Дурочка.
Нащупываю пульс. Слабый.
Ну, сука, мне только этого не хватало. Ну, спасибо, сынок.
Единственное, что я знаю из способов оказания первой помощи, – массаж сердца и рот в рот.
Ну, что мне целовать девчонку сына?
Стою над ней, уперев руки в бока. Взгляд падает на какие-то железки на купальнике. Ну, точно дурочка. Кто такой купальник с побрекушками в парилку надевает?
Поддеваю железку пальцем – горяченная. Такая и ожог оставить может.
Пытаюсь оторвать побрекушку, чтобы не касалась кожи. Нихрена не получается. Только купальник развязывается от моих усилий.
Плевать.
Дергаю за тряпку и она легко снимается. Стараюсь не смотреть на грудь. Складываю ладони на левой половине и надавливаю. Три толчка и потом наклоняюсь и накрываю ее губы своим ртом. Наполняю ее воздухом. Отрываюсь и опять то же самое.
Я очень стараюсь, но нихрена не помогает. Девчонка, как лежала дохлой рыбой, так и лежит. Что делать дальше, не представляю. Мне и самому уже не по себе. Душно. Печка все еще парит.
Сажусь рядом с девчонкой и убираю с ее лица прилипшие волосы. Вздыхаю и опять делаю ей искусственное дыхание.
И, вот, когда я наклоняюсь над ней, чтобы в очередной раз вдохнуть в нее воздух, слышу, как скрипит дверь.
– Илюшенька! – это голос Жанны.
Сейчас я как никогда рад ее видеть.
– Ах! – восклицает она уже совсем рядом. – Илья! Что все это значит?!
Поворачиваюсь к ней. Стоит, подперев бока, и, нахмурившись, смотрит на меня.
– Что-что? Не видишь, что ли, девчонке плохо стало, – отвечаю грубо.
Подхватываю Веронику на руки и иду к выходу.
– Илья! – кричит Жанна требовательно и семенит за мной. – Ты же целовал ее! Илья!
– Не будь дурой! – рычу зло. Мне только этих разборок не хватало. – Плохо человеку! Я делал искусственное дыхание! Отвали, Жанна. Не до тебя!
– Тебе всегда не до меня, – бурчит и не отстает.
Я ногой пинаю двери и несу девчонку наверх.
– Ты что?! Ты ее в нашу комнату принес?! – не успокаивается Жанна. – Илья! Ты что?!
Не обращая на нее внимания, кладу Веронику на кровать. Взгляд скользит с лица на грудь.
Нет, блять. Нет. Отворачиваюсь и дергаю покрывало. Кидаю на девчонку. И в этот момент у меня с бедер слетает полотенце.
– Ты без трусов?! – кричит Жанна.
Совсем дура. Нет. Все. Надо с ней завязывать. Подарить кольцо какое-нибудь и пусть уебывает.