Ему хотелось спросить Зайцева, но он хорошо знал, как тонок слух Белопольского. Нельзя спрашивать даже шепотом. Предупреждающий знак инженера был достаточно ясен.

– У вас совсем неизнуренный вид, - сказал Зайцев, - это очень странно.

– Сейчас я вам все расскажу. Есть у нас время, Константин Евгеньевич?

– Сколько угодно. Но как там Второв?

– Он так же, как и я, в превосходном состоянии. Пока я здесь, он покажет Пайчадзе и Андрееву наш "фаэтонец". Тем более, что только он один и может это сделать.

Казалось, Белопольский не обратил никакого внимания на эти слова, которые должны были удивить его. Он что-то обдумывал, сдвинув брови и пристально глядя на экран, где отчетливо виднелся центр фаэтонского звездолета и возле него крохотная фигурка Князева.

– Ваш корабль маневрирует самостоятельно?

– Только при встрече с крупным телом. Например, с метеоритами.

– Как раз этого я и опасаюсь, - сказал Белопольский.
– Константин Васильевич, - обернулся он к Зайцеву, - соединитесь с радиорубкой. Надо сказать Князеву, чтобы он не выпускал из рук троса. Пусть держится крепко. Внезапный поворот возможен в любую минуту.

– Не лучше ли Саше вернуться сюда. У "фаэтонца" ему нечего делать, сказал Мельников.

– Да? Тебе лучше знать. Пусть возвращается.

Зайцев включил внутренний экран. Появилось лицо Топоркова. Он приветствовал Мельникова улыбкой. Зайцев передал ему распоряжение Белопольского.

В рубку управления вошли Романов и Коржевский.

Со смутной тревогой пять человек наблюдали за Князевым, который, как им казалось, очень медленно приближался.

А что если именно сейчас навстречу двум звездолетам мчится крупный метеорит? Что если "фаэтонец", почуяв его близость, начнет поворот? С ним вместе повернет и "СССР-КС3". Одинокий человек, ничем не связанный с кораблями, останется на месте, вернее сказать, будет продолжать двигаться по прежнему направлению и мгновенно затеряется в просторах мира. Найти его... совершенно безнадежно.

Следя за товарищем, Мельников подумал, что "прежний" Белопольский учел бы такую возможность с самого начала. Как можно было Пайчадзе, Андрееву, Романову и Князеву отправиться к "фаэтонцу", не будучи прикрепленными к "СССР-КСЗ" хотя бы веревкой? Правда, они не знали, что "фаэтонец" умеет маневрировать самостоятельно, но все же...

И вдруг Мельников вспомнил, что сам поступил таким же образом. А он знал, знал по опыту... Краска стыда залила его лицо. Упрекать других в том, в чем и сам виноват! Хорошо, что он ничего не сказал вслух.

– Оба корабля летят со скоростью тридцати двух километров в секунду. Точнее - тридцать два и сорок одна сотая...

Прежний Белопольский! Лаконичный, точный!

"Что с ним?"

И впервые мелькнула догадка: "Не из-за нас ли? Не наша ли мнимая гибель всему причиной?"

– Если они повернут, человек будет отброшен с большой силой. Простой веревкой здесь не обойдешься. Как жаль, что мы не знали раньше особенностей "фаэтонца". Мы сильно рисковали.

– Радиолокатор не видит ничего опасного впереди, - успокоительно сказал Зайцев.

– Опасность может возникнуть мгновенно. Кто знает, на какую дистанцию реагируют автоматы фаэтонцев.

Но вот Князев приблизился к выходной камере. Еще минута - и зеленая лампочка на пульте показала, что наружная дверь закрылась за ним.

– Теперь рассказывай, и как можно подробнее, - сказал Белопольский обычным спокойным голосом.

– Подождем Князева.

– Тогда мы сами тебе расскажем.

– -------------------------------------------------------------

– Почему же вы решили еще раз пуститься в погоню за нами?
– спросил Мельников, когда Зайцев закончил короткий, но подробный рассказ обо всем, что случилось после внезапного отлета с Венеры.

Ни единым словом инженер не коснулся того состояния, в котором находился Белопольский, но Мельников догадался сам. Бросалось в глаза явное противоречие в рассказе. Выходило, что узнав с Земли о "фаэтонце", "СССР-КС3" повернул обратно не сразу, а через два дня. Этого не могло быть. Никакими соображениями нельзя было оправдать подобное промедление в таких обстоятельствах.

Все было ясно. Странности, которые он заметил у Белопольского, подтверждали догадку.

Мельников посмотрел на Константина Евгеньевича и встретил непривычно смущенный и даже робкий взгляд. И чувство любви к этому человеку, так много пережившему из-за него, с щемящей жалостью волной хлынуло в сердце. Захотелось сейчас же, сию минуту обнять учителя, расцеловать морщинистое лицо...

– За вами, - ответил Зайцев, - непрерывно наблюдали с Земли. Когда выяснилось, что "фаэтонец" день за днем не меняет направления и скорости полета, Камов предложил сделать последнюю попытку приблизиться к нему. На этот раз удалось. Почему вы так часто поворачивали?

– Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал Мельников, - говорит народная мудрость. Если бы "СССР-КС3" сразу догнал нас, мы могли бы действительно бросить корабль фаэтонцев на произвол судьбы. Наука понесла бы большой ущерб. Ведь мы не знали тогда, что кольцевым кораблем можно управлять. Все к лучшему.