– Рико, мальчик мой, наконец ты вернулся! – завидев их троицу, мадемуазель Ленорман кинулась навстречу Рико и совсем детским движением ухватила его за руку, - Мы тут совсем головы потеряли!

– Что случилось? – тревожно спросил Рико.

– Старый полковник! Полночь пробила, все выпили, полковник встал, начал речь говорить, а потом вдруг лицо у него отсутствующее стало, и я почувствовала, почувствовала… Он был не с нами, не здесь, будто где-то бесконечно далеко! Глаза у него закатились, и он упал, мы и подхватить не успели! Он не был мертв, Рико, но его дух… Я не знаю! Он отсутствовал! Полковник лежал, лежал, и вот, Mon Dieu…

– Что?

– Очнулся! Совсем недавно! Ничего не помнит, очень слаб, ругается, требует, чтобы все шли к столу, сам тоже хочет подняться… Сходи к нему, мальчик мой, он послушается только тебя!

– О, Mon Dieu, как же надоел мне этот старый фанфарон! – в сердцах бросил Рико, но Роман видел, что на душе у него отлегло, - Свалился, так уж лежи! Vieux diable!

– Не чертыхайся, мало получил? – оборвала его Янка, и они торопливо зашагали в конец коридора, туда, где суетились врачи, а из-за дверей уже несся рыкающий начальственный бас полковника.

Роман не пошел за ними. Он медленно опустился на кушетку, устало откинулся к стене. Интересно, с чего это полковник свалился? Да еще как раз когда… Роман сел. Сна как не бывало. Услужлива безотказная память заставляла звучать обрывки фраз. Голос полковника: «Мы называли монастырь Новым Иерусалимом… Самарской Палестиной… Мой монастырь… Мой…». И Рико! «Его зовут Афанасий Федорович…»

– Афанасий Федорович… Монастырь… - едва слышно прошептал Роман, - Не может быть!

Он поймал за рукав топтавшегося рядом парня в грубом свитере:

– Выход в Интернет есть?

– Обижаешь. – констатировал парень. – Совсем новенький или из другого подразделения? У нашего отдела все всегда с собой: хоть выпить, хоть в Сеть слазать. Тебе что?

– Мне нужна информация, срочно, - потребовал Роман.

– Пошли, - парень помчался вверх по лестнице, Роман едва поспевал за ним.

Через минуту он уже сидел перед загружающимся ноутбуком.

– Сам найдешь или помочь? – поинтересовался парень.

Роман лишь отмахнулся.

– Ну и ладно, тогда я пить пошел, - в голосе компьютерщика Роману почудилось легкое разочарование.

Роман только коротко кивнул, его пальцы выбивали на столе нетерпеливую дробь. Мелькнул знакомый заголовок и на экране, наконец, высветился текст

– Есть! Оно! – тихо выдохнул Роман и заскользил курсором по странице.

«Запорожский казак Опанас(Афанасий!)Ковпак …дослужился до полковника российской армии, получил дворянство… Портрет, писаный в 1775 г. мастером Андреем Моклаковским. Изображен с Андреевской медалью…»

Перед мысленным взором Романа на мгновение мелькнула голубая Андреевская лента на вороте казацкой свитки, что всего несколько часов назад была у него прямо перед глазами. И вот, конечно же!

«Копия сделана для Самарского Пустынно-Никольского монастыря, ктитором которого был Ковпак».

У кого в начальниках Брюс, а здесь, в Днепре, вот… И все логично! Кому же, если не ему! Роман медленно щелкнул мышкой и закрыл ноутбук. Заспешил по лестнице. Надо проведать начальство. Легко ли – в его-то возрасте между мирами как сосиска растянуться, а потом еще из себя забор против призраков изображать. Не удивительно, что вырубился. Все-таки старенький он уже – Старый Полковник.

* «Ну, князь, Генуя и Лукка… …поместья фамилии Бонапарте» (франц.). Фраза, начинающая роман Л. Толстого «Война и мир».

* Мой Бог, мадемуазель Ленорман! Как поживаете, мадемуазель?

– Очень хорошо, мой мальчик. (франц.)

* - Очень мило, девочка. Ты, как всегда, элегантна.

– Мне далеко до вас, мадемуазель Ленорман.

** - Новенький. Вы понимаете французский, юноша?

– Да, мадемуазель. Но говорю не слишком хорошо.

– Ну почему же, Вполне приемлемое произношение – для здешних мест.

* таинства (лат.)

* Дух веет, где хочет. (лат.)

* Не проходит мирская слава (лат). Перефразировка крылатой фразы «Sic transit gloria mundi» – «так проходит мирская слава».

БУДЕМ РАДЫ ЛАЙКАМ, РЕПОСТАМ И ПОДПИСКЕ!