– Ничего, перетерпит.

– Без помощи я умру, от переливания может быть, умру. Так что давай, действуй, разрешаю. И, если что, себя не вини. Это было мое решение.

Шеф Кси перевел взгляд на потолок кабины. Странные символы, нацарапанные на нем, почему-то вызывали тошноту.

– Господи, прости нас, заблудших во тьме...

– Ладно, – снова заговорил Эсперо. – Я поступлю как ты хочешь. У тебя наступит анафилактический шок. Потом, если повезет, сработают мои наноботы и ты воскреснешь. Но, скорее всего, ты умрешь. Все зависит от твоего генома, который сейчас не проверить. Шанс, если честно, один на миллион. Я пристегну тебя к креслу... на всякий случай.

– Думаешь, будут судороги? Ладно. Возьми у меня в подсумке шприц.

Кай отошел и снова вернулся, закатал рукав, ввел в вену иглу, прозрачная колба быстро наполнилась темно-багровым.

– Сгибы локтей не годятся. Слишком сильно обгорели.

– Тогда коли прямо в яремную вену.

Иглы Март не заметил, зато вскоре почувствовал сильный приступ боли под ребрами и спазм гортани. Он молчал, задыхаясь, но около минуты оставался в сознании. Потом наступила смертельная слабость и пришла тьма.

Глава 20. Таковы сирмийцы

– Где мы, капитан?

– В конце цепи варп-прыжков, Мио. До Осшейна уже близко, но я не спал двое суток. Давай, остановимся.

Ксанте Ке-орн откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Жаль, что ты пока не готов меня заменить, – хмуро добавил он. – Во время отдыха теряем время.

– Тебе нравится терранка Ли, поэтому ты торопишься.

– Чушь. Раз тебе нечем заняться, почитай свой учебник.

– Он на эсперанто, на котором я тоже не читаю.

– Тогда просто не мешай мне подремать.

Мио замолчал, а Ксанте мгновенно заснул в кресле. Он видел сон, но не запомнил его, хотя, проснувшись, ощутил послевкусие уверенности и свободы. Мио дремал, повернувшись в соседнем кресле боком, и Ке-орн тряхнул его за плечо.

– Вставай. Мы сейчас прыгнем еще разок и окажемся на месте, а потому слушай меня внимательно... То, что Сай-фин теперь изгнанник, не означает, что он смирился. Ты добр, не умеешь стрелять, ты медленный и ты уязвимый. Я бы оставил тебя в челноке, но не могу, потому что не знаю, каким способом придется уходить с Осшейна Первого. Держись чуть сзади, лови каждое слово, не суйся на линию огня.

...Челнок вынырнул из варпа почти на высокой орбите. Ксанте Ке-орн молча и настороженно рассматривал ледяной шар, частично закрытый самым большим своим спутником – Селестой.

– Там холодно, придется надеть защитные костюмы. Дышать можно, ни скафандр, ни кислородная маска не нужны.

– Я привык к холоду, капитан. На шахтах в районе полюса Сирмы по ночам сильно мерз.

– Что ты там делал?

– Чинил машины для обработки лития, который добывали каторжники. Полгода работал, больше не смог.

– Там и зародилась твоя ересь насчет терпения.

Челнок заходил на посадку, тормозные двигатели сработали, машина замедлила ход, чтобы не сгореть в плотных слоях атмосферы, стали заметны детали рельефа – заснеженное плато с узкими и редкими расселинами, обломки скал, и голое, лишенное растительности пространство.

– Чем они здесь живут? – неуверенно спросил Мио.

– Контрабандой, точнее, перепродажей награбленного пиратами. Собирают артефакты для заказчиков. Торгуют пленными гирканцами, терранами, кем придется. Поставляют на Сирму женщин. У нас нет официальной войны, но в колониях такая мелочь сейчас ровным счетом ничего не значит.

Мио промолчал, но не дрогнул и не переменился в лице. Это Ксанте Ке-орну понравилось. Челнок опустился совсем низко и аккуратно ткнулся в тонкий снег. Дверь плавно отошла вверх.

– Бери излучатель и приготовься.

Ксанте накинул капюшон и коснулся кулона, активируя маскировку. С его точки зрения ничего не переменилось, но Мио ухмыльнулся.

– Странно выглядишь, капитан. Будто ночью в тумане.

– Лучше ночью в тумане, чем в розыске у людей Сой-Карна. Пускай Консеквенса считает, что я мертв.

Ксанте шагнул наружу с излучателем в боевом режиме и готовый ко всему, но зрелище поразило его.

– Великий Космос! Поселка-то нет. Похоже, его снесли начисто.

Вокруг и в самом деле простиралась усыпанная валунами ледяная пустыня. Кое-где гладкую пустошь пятнали разномастные, припорошенные метелью обломки челноков. В сотне метров на юг, совсем недавно растаявший под двигателем корабля снег превратился в ледяную корку.

Близ грязного пятна, на грунте, навзничь, растопырив конечности, лежали два тела.