Но на самом деле мне было не все равно. Да, мне было плевать на свою жизнь, плевать на себя и, что со мной станет, но только не на Ану.

Если нам и суждено умереть, мы встретим ее мужественно и вместе. – сказала Ана, смотря мне прямо в глаза. – в смерти тоже есть положительные черты, мы наконец выберемся отсюда и, я надеюсь, там мы уже встретимся.

– Дорогая Ана Лесковски, голубка моя, зачем ты с ним разговариваешь? Он тебе не поможет, а я напротив, ты лишь сделаешь для меня, кое-что и сразу окажешься на воле. – сказал Льер, заходя в камеру.

– Пришел убивать нас? Начти с меня! Посмотрим, как ты это умеешь. – сказал я.

– Погоди. – встряла Ана – и что же мне сделать, Льер. И смогу ли я его с собой забрать?

– Хм… я думаю, сможешь – кокетливо ответил Льер.

– Вот ты какая? Пойдешь с врагом на переговоры? Я не ожидал от тебя такого! Я не верю. – кричал я. – как Ты можешь после всего, что он с нами сделал?

– Да подожди ты. Это наш шанс. Что ты хочешь? Что мне сделать?

– Ну, например…

Что я, что Ана задержали дыхание и ждали ответа. Казалось секунды ползут как часы.

– … Умереть. И тогда я вас обоих отсюда вывезу. В крематорий, аха. О Боги вы такие наивные. Я не верю, давно у меня таких не было.

– Скотина ты, Льер. – чуть ли не в голос сказали мы.

– Да, и мне это нравится. Но что бы показаться вам воспитанным и подольше поиграть с вами я принес вам подарок. Понимаете, таких как вы мало, большая редкость, не каждые попадают именно мне. Потому мне очень повезло, что так все сложилось. Друзья мои, я рад нашему знакомству.

В воздухе завис странный запах, он чем- то напоминал горелую человечину, которую мне удалось унюхать в аэропорту, когда та сумасшедшая столкнула самолеты.

– Держите мои песики.

Скажу честно, мы кинулись изо всех сил в сторону коробкам, откуда исходил запах. С бешеными глазами. Слюни текли рекой.

– Угощайтесь, голубки, для вас мне ничего не жалко. Да, таблеток там нет. – сказав это Льер вышел и закрыл дверь.

Этот запах напомнил нам детство. И я вспомнил как пахнет настоящее мясо. В глубине души я даже благодарил, Льера, он напомнил мне девство и походу решил нас нормально покормить. Только зачем ему это? Наверное, все таки играться с нами ему понравилось. Но это не важно, мы хотели есть.

– Господи Боже!!!!!

В стороне я слышал истерику Аны и ее визжащий плач. Льер, эта такая тварь. Ана билась в истерике пока не упала в обморок.

На красивых фарфоровых тарелочках лежали тушки котов.

Я смотрел на них и плакал, плакал как ребенок, слезы лились, и я не знал, что мне с этим делать. Я плакал пока сам не упал. Я лежал и желал смерти, я был уже ко всему готов. Я лежал смотрел на практически бездыханное тело Аны, вдыхал запах жареного мяса, слышал истерически смех Льера и выключился сам, сквозь туман я слышал как что- то говорил, Льер.

– Ана и М… вы такие милые… лежите невинные. Я не желал… не хотел убивать… хочу… старый мир. Но мне не… потому нравится…

Голос ушел.

Паршивое чувство, но мы смирились со своей участью. Ждали того дня, как у вас дети ждут Нового года или Рождества. Никогда не мог подумать, что все выйдет именно так. Жаль мы не родились в том прекрасном мире, в котором жили предки.

Надежда умирает последней… херня! надежда не умирает никогда.

– Ну, так мы будем думать, как нам свалить отсюда?

– О, наконец, я узнаю ту Ану, которая была в самом начале.

– Подсядь ко мне, что бы он не слышал, о чем мы разговариваем.

Мы сели и стали обсуждать возможные пути, как нам выбраться отсюда, но каждый из них заканчивался нашей поимкой. Можно даже сказать, что, по сути, мы и из камеры не знали как выйти.

Вдруг дверь открылась, и в камеру охранники бросили пожилого мужчину, с большим шрамом через все лицо, его левый глаз был белый от слепоты. Он поднялся, отряхнулся, оглядел камеру вокруг. Потом посмотрел на нас и улыбнулся.

– Ана!! – крикнул он и подбежав к Ане крепко обнял ее.

– Убери от меня свои руки!

– Ты не узнаешь меня? Девочка это же я. Твой отец. Роберт Лесовски.

– Что ты несешь? Мой отец погиб…

– Погиб под Стамбулом, охраняя Босфор и Дарданеллы. Девочка моя, это я. – перебил старик ее.

– Я не верю тебе. Я не верю. Мой отец, погиб, бабушка мне сказала, что он погиб. – чуть ли не плача сказала она.

– Ох, мама в своем духе, когда твой дедушка, мой папа, ушел из дома, она тоже всех заверяла, что он помер, а потом я на него нарвался в кабаке в Кракове.