которыми стоят судьбы людей.

Одной из начальных форм обучения молодых офицеров является исполнение обязанностей дежурного по кораблю и вахтенного офицера на якоре. Например, часто приходится принимать к борту (когда корабль стоит на рейде, якоре или на бочке) суда обеспечения для пополнения запасов топлива, воды и разных материальных средств. В организации приемки грузов при стоянке у причала корабельный устав немалую роль отводит вахтенному офицеру или дежурному по кораблю. Эта «мелкая» должность является довольно престижной, и ей придается большое значение. Опытный вахтенный офицер, руководящий такими работами, предельно собран. Он заранее инструктирует подчиненных, проверяет наличие спасательного инвентаря. Напоминает о мерах безопасности, дает указания на очередность действий. Зная характер груза, заблаговременно вызывает наверх расходное подразделение, трюмных, дежурного врача, спецслужбы боевых частей и так далее. Тогда с приходом судна и окончанием его швартовки немедленно начинается прием запасов. Один только этот момент дисциплинирует людей и вызывает желание отличиться. К таким экипажам и команды вспомогательных судов относятся с большим уважением, с удовольствием выполняют их заявки.

У нас на крейсере между офицерами было негласное соревнование по четкости действий вахты при приемке судов и плавсредств, по быстроте и качеству их разгрузки, по приведению в исходное положение места работы. По всем вопросам организации службы существовали нормативы.

Молодой вахтенный офицер получал большое моральное удовлетворение от четкого выполнения этой не самой сложной работы на вахте. А главное, он был на виду, под пристальным наблюдением своих более опытных товарищей, получал оценку своих действий, поощрение. (Порой офицеров забывают поощрять за инициативу и безупречные действия при несении ими службы корабельных нарядов.)

Строгое наблюдение за выполнением каждой статьи устава, сохранение и продолжение лучших

традиций лежит на совести командиров кораблей. Подготовка лиц дежурно-вахтенной службы проводится непосредственно под руководством командования корабля. Каждый из офицеров, прежде чем надеть нарукавную повязку, должен сдать зачет на допуск к вахте или дежурству. В тех экипажах, где офицеры плохо несут службу, командиры к приему зачетов подходят недостаточно требовательно, а порой просто формально. Некоторые даже передоверяют это ответственное дело своим заместителям. Там же, где обучение и система зачетов поставлены образцово, налицо высокие результаты.

Например: на крейсерах, во времена моей молодости, прием зачета по использованию средств движения был организован серьезно. Вахтенные офицеры сдавали его непосредственно в машинном отделении, а вахтенные механики – на мостике. Каждое теоретическое положение по основам эксплуатации электромеханических установок, со всеми особенностями их боевого использования, подтверждалось практическими действиями. Надо ли доказывать пользу такого подхода к оценке и закреплению знаний офицеров?

Для вахтенного офицера обязательное правило – понимать смысл действий личного состава при даче пробных оборотов, при смене ходового режима, при падении вакуума в корпусах турбин, при выходе из строя масляных насосов и так далее. А где это можно узнать, как не в машинном отделении? Поэтому вахтенные офицеры в свободное время нередко стояли ходовую вахту в машинном отделении вместе с вахтенными механиками, а механики поднимались на мостик. Офицеры понимали процессы и ситуации, возникающие после их команд. Исполнение обязанностей приобретало более осмысленное содержание. Такую методику сдачи зачетов я испытал на себе на крейсере «Чапаев», где её впервые внедряли опытнейшие моряки: командир крейсера капитан 1 ранга В. С. Бабий, его старший помощник капитан 2 ранга С. М. Федоров и командир электромеханической боевой части капитан 3 ранга И. Д. Земляк.

В ходе дальнейшей службы на крейсере «Мурманск» в должностях старшего помощника и командира, а позднее на всех кораблях, которыми командовал, я смело внедрял эту методику и

имел хорошие результаты. Все мои офицеры прекрасно разбирались в технических тонкостях «соседней» специальности.

Забегая вперед, скажу, что когда впервые в ВМФ СССР наше соединение приступило к освоению принципиально нового вида вооружения – самолетов и вертолетов, базирующихся на авианосце, мне, по соглашению с командованием авиации ВМФ, удалось ввести подобную систему и для летно-технического состава. Эффект был потрясающий.

Профессиональное мастерство летчиков и моряков в кратчайшие сроки возросло до того уровня боевой подготовки, который позволял решать любые поставленные задачи. А ведь это, как ни странно, тоже из раздела морской практики.

По военной специальности я артиллерист. Главным оружием у нас на корабле была артиллерия, по известному выражению «бог войны». Артиллерийская боевая часть крейсера состояла из трех дивизионов: главного, универсального и зенитного калибров. Я служил в дивизионе универсального калибра. Прошёл в нем все должности, от командира 100-мм башни до командира дивизиона.

Служба в этом дивизионе, на всех должностях, предполагает безупречное знание своего оружия, отличную реакцию и автоматическую натренированность при обслуживании техники. Это объясняется, во-первых, тем, что в универсальном калибре каждый командир батареи управляет огнем по всем видам целей: морским воздушным и береговым. В других дивизионах этого нет.

Основу дивизиона зенитной артиллерии, например, составляли автоматы малого калибра, они вели огонь только по видимым с корабля целям.

Во-вторых, в отличие от главного калибра, у наших универсальных установок скорости изменения координат обстреливаемых целей настолько реактивны и переменчивы, что малейшая задержка – порой в доли секунды – грозит поражением в бою. Завалом практической стрельбы в мирное время и ударом воздушного противника по кораблю в военное. Пережить такой позор тяжело.

На совещании и на обеде в кают-компании провинившийся чувствовал себя очень неуютно. А уж при публичном разборе стрельбы старшим начальником или флагманским артиллеристом… Вроде и не было прямого укора от сослуживцев. Каждый понимал, что сегодня ты, а завтра я. Но на душе у него все равно было муторно: испорчен праздник – выход корабля в море для выполнения артиллерийских стрельб; сорван план боевой подготовки. Не удивительно, что каждая стрельба, каждый выход в море готовились самым тщательным образом.