А вот посади на его место, не просто привлекательное лицо, а это лицо должно принадлежать именно ей, как давно про себя и вслух считают представительницы женского пола, абсолютизированной на себе гендерной идентичности, то дела куда как лучше пойдут. Но как это было всегда и говорят, что будет, то им и их очень правильным идеям ходу не дают. И не даёт ходу, как это не странно, всё тот же мужской шовинизм, гидра с множеством голов. И теперь эта многоликая гидра выкручивает руки самодостаточности индивидуальности женского я тем, что они потеряли на это право в тот самый момент, когда эти права для себя обрела многовекторность гендерного многообразия, а не безобразия, как себе смеют в кулуарах браниться самые несдержанные представительницы гендерной идентичности под номером два (и здесь гады обошли и принизили).

– Ну так что скажите? – а вот к чему относился этот вопрос президента, уже никто не скажет. И, в общем, только геру Румпельштильцхену решать, затаить обиду и злой умысел против президента и его язвительности, или же подойти конструктивно к этому разговору. И гер Ру, так будет легче и свободней выражаться, сделал правильный выбор, проигнорировав специфическое чувство юмора президента (туп, как пробка для меня президент и шутки его не смешные, над которыми смеются только его лизоблюды), обратившись к рассматриваемому им изначально вопросу информационной политики государства.

И если откинуть вечную проблему всех министерств, недофинансирование, то гер Ру сказал следующее. – Мы работаем в этом направлении. И сейчас основные наши усилия направлены на разработку проекта «Философский пароход».

– И что он в себя включает? – заинтересованно спросил президент.

– Мы будем в прямом эфире освещать события, происходящие на одном из эмигрантских потоков, включающих в себя отток интеллектуального ресурса из недружественного нам государства по степени восприятия нас этим недружественным государством, тогда как мы давно отказались от такого дипломатического лицемерия и в нашей доктрине безопасности чётко прописано, кто нам друг, а кто экзистенциальная угроза и враг. Где покажем, чего и какого интеллектуального потенциала лишилась и будет лишена та страна, которая выберет для себя путь в никуда, то есть идеологически не совпадающим с нашим выбором демократических ценностей. – Со своей спецификой выражения и подчёркивания обыденных вещей сложносоставными словами, всё это озвучил гер Ру.

И хотя гер Ру так складно и умело выражается, бдительность мистера президента не усыпить всем этим. И он всегда найдёт подводные камни в рассматриваемом предложении и к чему-нибудь обязательно прицепится.

– Добре. – В векторности одного политического продвижения дал своё согласие на этот проект мистер президент, но со своим «но». – А нет такой вероятности, что наши противники и враги и тут не вмешаются, и используют всю эту ситуацию как это им надо, организовав свой проект «Троянский конь»?

А вот такой вариант видимо даже не рассматривался гером Ру. Что за наивная душа и не стратег вообще. И он только в лице с отпавшей челюстью вытянулся и осел в себе. Что, впрочем, было от него ожидаемо мистером президентом, повернувшимся и обратившимся с вопросом к начальнику всех семи оков разведки, семизвёздному генералу Лабусу, единственному в своём роде по такому количеству звёзд генералу. Где, правда, только четыре звезды помещалось у него на погонах (они для большего количества звёзд не предназначались), а три дополнительные он носил у себя в нагрудном кармане, демонстрируя их время от времени при посещении бара со своими высоко им поставленными сослуживцами. А демонстрировал он эти звёзды следующим образом. Он их по одной опускал в наполненный алкоголем стакан. И таким образом себя тостировал, одновременно выпивая дозу горячительного и прочищая звёзды от своей затхлости.

– Что на этот счёт скажет разведка? – с вот таким вопросом обратился президент к Лабусу.

– Работаем. – Очень чётко и информировано для тех, кому положено и можно знать по доступу к секретам, ответил Лабус.

– Я другого ответа и не ожидал услышать. – С нотками похвальбы за предупредительность и дальновидность служб разведки, ответил президент. После чего он собрался продолжить то, с чего он начал это заседание совета безопасности – с требования прежде всего к себе, быть честными и чуть не откровенным, как к какой-то удивительной неожиданности для всех здесь и больше всего для самого президента, это мирное течение времени разрывает телефонный звонок стоящего перед президентом на столе телефонного аппарата. Которому, если честно про себя сказать и так здесь говорить о таких вещах только и допустимо, здесь было не самое лучшее место. Он своим видом вечно сбивал с мысли сидящих за столом людей, кто, как и всякий современник, стал заложником наличия в своей жизни телефона, без общения с которым уже никто своей жизни не представляет. И каждый сидящий за столом чиновник, глядя на этот телефон рядом с президентом, прямо чувствовал на себе зуд желания взять в руки свой телефон и просмотреть пропущенные вызовы для начала, с помощью которых растёт твоя самооценка, если их очень много и это даёт понять твою крайнюю нужность для человечества.

А тут такое, подвергающее сомнению собственное самосознание, происходит по причине наличия в этом кабинете права сильного, а именно президента, кто единственный здесь имеет право на звонок во внешние пределы. И даже будь это единственный и последний звонок, который будет суждено сделать местному человечеству, то его будет делать мистер президент. А такая дискриминация по субординационному принципу, никому здесь не нравиться.

Но сейчас речь идёт не об этом. А сейчас, как только начал звонить телефон, и не каким-нибудь модным рингтоном, а самым обычным, застарелым звонком, все здесь находящиеся люди, одёрнувшись от самих себя и от своего полусонного состояния, с неким тревожным предчувствием, что сейчас президенту будет сообщено настолько что-то важное, что потребует мобилизации всех их сообща сил, если они, конечно, хотят выжить, – а по другому поводу никто не осмелится их тревожить, – бросили свои взгляды в сторону телефонного аппарата (президент в том числе) и принялись пытаться раскрыть тайну этого звонка.

И как это всегда бывает и случается, то мысли и разумения насчёт значения и важности этого, так и неумолкающего звонка, на который мистер президент не спешит хоть как-то реагировать (он видимо и сам в шоке, что его тут потревожили и отвлекают), уж очень разнились между собой.

– И кто же это может быть? – вот таким общим вопросом задались представительницы женской гендерной идентичности. А вот мужская половина, всегда имеющая свои отдельные, подчёркивающие их шовинизм и эгоцентризм воззрения на всё, задалась другим по смысловому направлению вопросом. – И что за срочность такая, что президента решили отвлечь?