Савелий привстал и неловко протянул руку Елене.

– Очень рад познакомиться. Какая взрослая и красивая! Вся в маму. Медаль я получил не случайно. В рукопашном бою заработал. Только что начистил, потому она так блестит.

– Еще я хочу сказать, – застеснялась Анастасия, – мы с Савелием полюбились друг другу и думаем зарегистрировать брак. Если ты, конечно, не возражаешь.

Елена на мгновение смутилась. Она и не знала, что у матери есть своя личная жизнь.

– Что ты, – сказала она, – если у вас все по любви, то я ни в коем случае возражать не буду. Я уже вполне взрослая. И комната у меня своя есть.

– Ну и прекрасно! Сказала мама. Наливай, Савелий. Это знакомство следует обмыть.

Савелий, кряхтя от скромности, стал разливать горячительное по рюмкам.

– Савелий, – спросила Лена, – вы, как я понимаю, на службе. Вы в армию не пойдете?

– Рад бы не пойти. Но служба требует. Завтра отправлюсь получать направление.

На другой день Савелий отправился в сборный пункт и получил направление в полк, совсем не далеко от Петрограда. Все этому порадовались: он мог чаще появляться в доме Анастасии.

Между тем, в Петрограде был назначен день торжественных похорон жертв большевистского мятежа. В этот день хоронили казаков.

С прибытием войск Петроград начал оживать. В город через вокзалы с казачьими патрулями без перебоев пошел хлеб. С улиц исчезли пьяные и наркоманы. Открылись вновь магазины и кафе. Задымили заводы.

Жители Петрограда стояли плотными рядами вдоль всего Невского до самой Лавры. Выстроились в почетном карауле войска. Один из отрядов юнкеров привел Василий Кириллович. Среди гражданских лиц была и Настя. Ей хотелось увидеть среди солдат, на противоположной стороне своего Савелия. Но как она не крутилась, не смогла разглядеть его в однородной массе.

Керенский, объявленный диктатором, решил устроить пышные похороны казакам. Один из казаческих офицеров полушепотом говорил другому, показывая на главу правительства:

– Где он был, когда мы здесь погибали? Прибыл шестого числа, к шапочному разбору.

– Мне кажется, он нас, казаков, боится пуще немцев.

– Глаза замазывает богатыми похоронами, – согласился тот. – И думает, как бы нас подальше отправить. Вон пятую Кубанскую казачью дивизию провезли мимо Петрограда в Териоки. Мне друг рассказал.

– Никто не верит такой власти. Она нас всегда готова предать.

Рядом с Настей во всем осведомленные женщины рассказывали стоящим рядом соседям:

– Хотели наших героев похоронить вместе с жертвами революции. А казачий начальник сказал, что не согласятся казаки лежать рядом с теми, кто их расстреливал. И добились своего. Им дали отдельное место.

– Вон те люди, – говорила другая. – Это вдовы и дети убитых. Они приехали из своих станиц. Добрые горожане встречали их на вокзале и размещали в самых лучших гостиницах. Я тоже в этом принимала участие, – с гордостью добавила она.

– Семерых отпевали в Исаакиевском соборе, – продолжала первая. – Мне повезло, нас туда пустили. Многие прихожане остались в храме на всю ночь. Тела лежали в белых открытых гробах. Утром около десяти часов в соборе появился Керенский. Он был бледный, как полотно, и очень напряженный. Шептались, что нелегко ему давалось формирование нового состава правительства. Были представители Англии, Франции и Америки. Зазвонили все колокола на городских церквях. Пришли представители высшего духовенства и члены Синода. Это было очень торжественно. Казаки внесли венок с надписью «Верно выполнившим свой долг и павшим от рук немецких агентов». Были и другие венки.

– Вам повезло все увидеть. Эти герои заслужили такого почета.

– А когда объединенный хор Казанского и Исаакиевского соборов начал пение, все встали на колени. Отпевание длилось три часа. Затем гробы вынесли на площадь. Она была полна войсками. Были казаки, полки Петроградского гарнизона. Несколько военных оркестров и отряд трубачей. Многие смахивали слезы.

– Я знаю, что многие граждане сдавали деньги на похороны.

– Это я точно знаю. Читала в газете. В пользу семей погибших собрали восемьсот тысяч рублей. По десять тысяч вручили каждой семье.

– Неплохо, – согласилась Настя. – Но ведь собрали большую сумму.

– Остальные средства составили Фонд. Из него дети убитых должны будут получать образование. А еще будет построена часовня в Александро-Невской лавре. Впрочем, добавила она, многих казаков уже похоронили в других местах.

Керенский произнес прочувствованную речь. Как обычно, грозил врагам революции и обещал не допустить повторения июльских событий. Но были в речи и тревожные слова:

– От лица Правительства говорю вам, что Россия переживает драматический момент. Она ближе к гибели, чем когда-либо в своей истории. Перед телами погибших я призываю вас поклясться, что вместе с нами вы приложите все силы, чтобы спасти государство и свободу.