– Там не одно место. Три.

– Ещё лучше. Три всегда лучше, чем два.

Сомнительная шутка Тамару не обидела. Как можно обижаться на человека, собирающегося покарать твоего обидчика?

07 сентября 2007 года Пятница

День важного события обязан запомниться. Во вчерашней фразе Виктора Петровича Коваленко про «новую судьбоносную эпоху», если отбросить её выспренность, имелся резон. Нельзя относиться к повышению, как к рутине.

– Особому дню надо соответствовать! – подтвердила утром Оля. – Гардеробом в том числе.

В безукоризненности вкуса любимой супруги можно было не сомневаться.

Костюм предлагался не парадный, но и не повседневный. Оттенком светлее мокрого асфальта. Сорочка, разумеется, белая. Разумеется, сто процентов хлопка. С классическим остроугольным воротником.

Галстук тёмно-синий. Тот пример, когда сдержанность освежает. Аксессуар имел оптимальные параметры. По длине достигал ремня, по ширине равнялся лацкану пиджака.

Саша Кораблёв считал себя докой по вязанию галстуков, однако по части двойного «Виндзора» превзойти жену не мог. Узел получался у неё идеально треугольной формы, с твёрдым основанием и в меру выпуклый.

Касаемо обуви Оля проявила либерализм. Не стала налагать вето на любимые «оксфорды» мужа, носимые второй сезон. Отдала приоритет комфорту. Минимум десять часов у Саши не будет возможности разуться, а в последние месяцы у него отекают ноги. К тому же, если не придираться, туфли выглядели сносно. Английская обувная школа. Оптимальное соотношение простоты и элегантности плюс качественная мягкая кожа.

Брился «именинник» с сугубой тщательностью, предварительно поменяв в станке кассету.

Своё отражение в зеркале оценил на «четвёрку с минусом». Всё-таки пяти часов сна маловато. Подглазины никуда не делись, разве что сменили колер на менее насыщенный. Уже не такие набрякшие, как на финише рабочего дня. А вот намёк на второй подбородок пропадать не желал. Продолжали ползучую экспансию лобные залысины, исподволь выпалывая вьющиеся волосы, тесня их к затылку. Единственно возможный способ законспирировать неотвратимый процесс алопеции [25] – короче стричься…

В остальном – пристойно, следы излишеств отсутствуют. Наметившаяся полнота может быть подана, как признак пышущего здоровья.

На кухню босиком принёсся проснувшийся Антошка. Распахнув руки, обнял, мягонький, тёплый, родной.

– Попался, который кусался!

Вечером он опять не дождался папу с работы, хотя разными наивными хитростями и оттягивал укладывание в кровать.

Кораблёв любовно потрепал кудрявую русую головку. Шесть с половиной лет, а волосы, вопреки ревнивым прогнозам супруги, не распрямились. Наша порода!

Окинул сына взглядом быстрым и внимательным. Поездка на море с Олиными родителями пошла на пользу. Заметно подрос, обветрел, загорел в меру, правильно, что солнцепёком не злоупотребляли. Вроде даже щёчки появились.

В этом году планировалось отдать Антошку в первый класс. Идея принадлежала Оле, безапелляционно заявившей, – их сын переростком в школу не пойдёт. Четыре недостающих месяца – некритично. Сейчас дети развиваются быстрее. Двадцать первый век на дворе! Терять целый год – недопустимая роскошь.

С местом в привилегированной гимназии проблем не возникло. Иначе и быть не могло, заместитель прокурора – не последний человек в городе. Дошкольную подготовку Оля взяла на себя. Помимо систематических домашних занятий, возила Антошку в детский центр к Нине Сергеевне Добровольской, о ней были наилучшие отзывы. Сейчас первоклашка должен переступить школьный порог, умея и читать, и писать. Учителя такой ерундистикой не утруждаются. Возможно, они просто не способны научить азам…

Всё шло по утверждённому плану, но в январе сынишка занедужил. Началось с банального ОРЗ, тревоги не вызвавшего, со всеми бывает. Бедолажка сперва сухонько покашливал, потом кашель разошёлся, в груди появился нехороший мокрый клёкот. Врач диагностировал бронхит, назначил лечение. Лечились старательно, но никакие импортные лекарства и процедуры не помогали. Бухающий кашель по часу сотрясал худенькое тельце. Температура не спадала. Раннее утро начиналось с тридцати семи! Приняли решение лечь в больницу, в областную, естественно, в Остроге медицина загибалась, грамотные специалисты сбежали в столицу за достойной зарплатой. От воспаления лёгких Антона уберегли. Без антибиотиков обойтись не удалось. Ребёнок истаял, сделался плаксивым, вялым. После выписки из стационара Оля трижды уходила с Антошкой на больничный, причём светлые перерывы не превышали недели.

Единогласно решили: школа – не избушка на курьих ножках, в лес не убежит. На следующий год пойдёт учиться, в семь с хвостиком. Ничего страшного! А за год укрепим здоровье. С нетерпением ждали и, наконец, дождались лета.

В июле внучок гостил в деревне у бабы Капы и деда Миши. Под пристальным контролем Оли. По её мнению, свекровь нуждалась в постоянных напоминаниях не закармливать ребёнка клубникой, помнить о диатезе. Свёкор же был серьёзно предупреждён насчёт недопустимости варварских методов моржевания, типа обливания холодной водой. Кораблёвы-старшие давно привыкли к строгостям красавицы невестки, её наказы блюли, но потихоньку народные методы закаливания применяли. И небезуспешно: Антон под их опекой перестал хрипеть и почти не сопливился.