Правда, на горизонте одно маленькое облачко: в местных газетах до сих пор не опубликована полицейская версия преступления в аз-Загазике. А пора бы – идет третий день. Конечно, было бы спокойней уезжать, зная, что никаких сомнений нет. Но Хамсин и так убежден, что ликвидация была «чистой» – как всегда.

Сколько он получит за такую работу? Видимо, больше, гораздо больше, чем обычно. И деньги в банке не оставит. Вложит в какое-нибудь предприятие. Скажем, внесет свой пай в дело, о котором О’Коннор упомянул перед самым отлетом Хамсина в Тель-Авив, – совместную покупку яхт-клуба. Мысль действительно удачная – в Америке немало скоробогачей, готовых выложить пару сотен, чтобы провести часок со своими девочками на красивой парусной яхте. Они полагают, что это придает им значительность в чужих глазах. Дурачье!

И, если дела в яхт-клубе пойдут на лад, он выйдет из игры. В конце концов, не будет же он Хамсином до глубокой старости. Он уедет в какое-нибудь хорошее местечко, например в Сеул. Если иметь деньги, там всегда можно прилично устроиться. И к тому же найти спокойное и доходное занятие. Он посоветуется с О’Коннором. Тот, разумеется, порядочное дерьмо, но пренебрегать им не следует. Тем более что Хамсин, похоже, ему понравился. О’Коннор даже пообещал сделать римским связным – на всякий случай – одного из лучших работников «Центр-Альфа». Но в глубине души Хамсин считал это перестраховкой. Что могло приключиться?

Он решил выпить на дорогу еще чашку кофе. Войдя в здание, он миновал группу арабов в куфьях, судя по всему саудовцев, с интересом смотрящих выпуск телевизионных новостей. Хамсин был уже у дверей бара, когда слово «аз-Загазик» заставило его обернуться и прислушаться.

Он не слышал начала сообщения. Но и последних фраз оказалось вполне достаточно.

По словам представителя полиции, четыре из семи следственных экспериментов показали: весьма сомнительно, почти невероятно, что виновником преступления в аз-Загазике является арестованный по подозрению в убийстве Абдель Карим. А ответы на запросы относительно погибших, направленные в Ливан, – как известно, они прибыли в Египет оттуда, – дают основание предполагать, что речь идет, возможно, о «политическом убийстве».

И перед следствием по-прежнему стоят два вопроса: кто мог убить Надию ас-Сафир и Халеда Мурси и зачем?

– Не мог отказать себе в удовольствии лишний разок побывать в Риме, – сказал О’Коннор и положил себе на тарелку еще салата. – Когда стало ясно, что нужно срочно выходить на связь с тобой, я буквально умолил шефа послать меня. «Римские каникулы»! Что может быть прекрасней!

Хамсин смотрел на него и молчал. Меньше всего он ожидал встретить в Риме О’Коннора. Но, может быть, это и к лучшему. С ним не так уж трудно найти общий язык.

– Конечно, хотелось бы дать тебе возможность отдохнуть и поразвлечься как следует, – продолжал О’Коннор, обводя взглядом почти пустое кафе, – но, судя по всему, не получится. Сам понимаешь, нельзя, раз дело приобрело не совсем приятный для нас оборот. Где-то был просчет – в основном психологического характера. Сколько раз я предупреждал этих яйцеголовых из группы планирования, чтобы они не рассчитывали на идиотов. Все без толку.

– Мне лучше сразу же уехать, – процедил сквозь зубы Хамсин.

– Разумеется, старина, разумеется. Улетишь завтра утром. Билет тебе заказан. В Лос-Анджелес.

– Почему утром? Почему не вечером?

– Видишь ли, египетская полиция, возможно, уже передала Интерполу фотографию Абдель Карима. Я получил сообщение от «Каир-Альфа», что в «Средиземноморском клубе» интересовались господином Одду. Видимо, кто-то очень ловко идет по следу. Счастье, что ты хоть успел долететь до Рима. Так что посиди лучше в гостинице, пока я все окончательно не выясню. И не волнуйся: ребята тебя прикрывают.

Он подлил Хамсину и себе вина, с удовольствием выпил. – Плюнь на все: ешь вкусную еду, пей вкусные вина. Расслабься!

– Достань мне машину. Я уеду в Неаполь или Геную, заберусь там на какую-нибудь посудину… Я легко сойду за алжирца или марокканца… Договорюсь с моряками – и был таков. Все дело в паспорте. Но для тебя это тоже сущий пустяк!

– Дело не в документах, старик. Любая переброска агента связана с известным риском, особенно если он уже засвечен. Поэтому без соответствующей подготовки нельзя делать ни одного шага. Сейчас важно внимательно следить за развитием событий, не пропустить ни одного важного сообщения – ни по радио, ни в прессе. Ясно, старичок?

Хамсин стукнул кулаком по столу:

– Перестань звать меня так, ты, кастрюля!

О’Коннор сощурил и без того узкие, злые глазки, сказал холодно:

– Не надо кипятиться, старикашка. А то и я рассержусь. Ты ведь не хочешь, чтобы я сейчас сердился, правда? А, старикашка?

Хамсин стиснул зубы, проглотил насмешку. Сочтемся, подумал он. Потом, когда все будет позади.

– Слушай меня. Прежде всего – успокойся, – примирительно сказал О’Коннор, делая жест официанту. – Предоставь думать мне. К утру у меня все будет готово, даже резервный вариант. Клянусь тебе!.. Кстати, как ты устроился?